Сизиф на Парнасе. Алексей СмирновЧитать онлайн книгу.
проза
– современная зарубежная проза
– поэзия
– зарубежная классика
– русская классика
– научная фантастика
– детективы
– фэнтези
– сатира и юмор
Ну, этим перечень наверняка не исчерпывается, но мы всего лишь прикидываем, а потому делим 70 миллионов на 10 и получаем семь. Семь миллионов – тираж романа о Достоевском? Нет. Теперь давайте вспомним, сколько среди этих семи миллионов детей и инвалидов, по тем ли иным причинам лишенных возможности его прочесть.
Допустим, два миллиона.
Осталось пять. Давайте вернемся в начало и вспомним, что читают не все, даже люди, достигнувшие стадии формальных операций. Им, может быть, просто некогда, они работают, или настолько устают, что читают что-нибудь простенькое или даже разгадывают кроссворды. Минус половина.
Два с половиной миллиона. Между прочим, мы, когда расписывали примерный ассортимент, как раз и не учли нашего романа о Достоевском, иначе делить пришлось бы на 11. Давайте оставим два миллиона.
В очередной раз напоминаю: я не занимаюсь серьезными расчетами – скорее, забавляюсь. Но может оказаться, что да – роман о Достоевском способен заинтересовать два миллиона человек. И что, теперь тираж определился? Ни в коем случае. Не факт, что увидят. Не факт, что купят – может быть, им задержали зарплату или пора лечить зубы. Не факт, что не соблазнятся чем-то другим. Не факт, что любят именно Достоевского.
А теперь поставьте себя на место оптовика или издателя и скажите, что вам выгоднее издать – историко-биографический роман или календарь с советами на все случаи жизни. Я не буду выдумывать и считать дальше; ограничусь тем, что отмечу: крупнейшее издательство «Эксмо» издает переводные романы в серии «Интеллектуальный бестселлер» тиражами 4—5 тысяч экземпляров. Миллионы, рисовавшиеся нам, обернулись миражом.
Вы вольны писать о чем угодно, только помните, что ситуация, когда «не продается вдохновенье, но можно рукопись купить», необратимо изменилась.
…Даже произведение искусства уже не есть товар. В минувшем столетии товаром стала личность автора, потому что писать если не научились, то стали практически все.
Что, стихи Бродского – товар? Нет, они не товар. Товар – сам Бродский со своей биографией, а стихи его, по причине их исключительности, понятны, интересны и близки лишь меньшинству, которое не делает погоды. Когда писал Толстой, я думаю, мало кого привлекало то обстоятельство, что он граф. Мало ли, кто граф. В том, что какой-то граф что-то пишет, не было ничего удивительного. И товаром было содержание. Контент, извините за выражение. Тогда контента было куда меньше, чем нынче, сегодня потерялся бы и Толстой.
Можно написать черт знает, как хорошо, и никто этого не заметит. Миллионный тираж обеспечивается именем. Конечно, срабатывают и другие факторы: капиталовложения, эпатаж, плодовитость в сочетании с отсутствием мысли. То есть содержание тоже играет