Три дня без чародея. Игорь Валерьевич МерцаловЧитать онлайн книгу.
Но… из уважения к Науму и ради земли славянской… так уж и быть, запрет мой только до полудня продлится. Хотя я бы на твоем месте самое меньшее до завтра поостерегся бы волхвовать.
– Спасибо тебе, Солнечный Луч!
– На здоровье. Обращайся, если что, – хмуро ответила птица и исчезла в яркой вспышке.
Свечи погасли сами собой. А Упрям, проморгавшись, увидел, что на полу, у ножки стола, нежно золотится неземным светом оброненное перо. Счастливый дар!
– Спасибо, Солнечный Луч, – повторил Упрям, прибирая перо.
И только потом подумал: если до крайности (и, что греха таить, не без причины) рассерженная вечная птица все-таки делает поистине царский подарок – не иначе, по велению самого великого Сварога, – то уж никак не ради бестолкового недоучки. К чему же оно предназначено?
Каким невероятным событиям суждено ещё произойти?
* * *
– Но почему? Как совести хватило? Ведь ты же знал… то есть знала, что от этой свадьбы не только Твердь – честь земель славянских зависит!
– Прямо так и зависит, – привычно низким голосом ворчала Василиса, – А может, батюшка не удосужился мне всего рассказать? Знаешь, как обидно было?.. Заходит и говорит: все, мол, решилась твоя судьба, жених со сватами уже в пути. Будто горничной велел пыль повымести.
– У него на сердце, поди, камень лежал.
– Ага, вот и захотелось родной доченьке такой же камушек подкинуть!
– Не злись на отца. Ему решение трудное выпало. А ты с обидами детскими в делах государственных…
– Да знаю я, знаю, – отвернулась Василиса, комкая в руке малахай. Упрям, однако же, успел заметить предательский блеск в ее глазах. – Все знаю. И, конечно же, вернусь. И буду послушной. И за урода этого замуж пойду. Но что же, совсем норов не показать?
Княжну в Дивном любили. Славили красавицей и разумницей. Шестнадцати весен от роду, уже два года она старалась помогать отцу, вела хозяйство не только в кремле, но и в гостином дворе, где купцы останавливались, и в Иноземном подворье, где послы разных стран обитали. Принимала, привечала, «дивную красу земли славянской собою являла», как начертал в летописании один ладожский волхв. Занималась Василиса и делами торговыми: выезжала с нарочным боярином в окрестные селения и следила, чтобы купцы мимо ярмарки товар втридорога народу не продавали. За то прозвана была народом Премудрой и Ласковой.
Доброту ее все знали. Но знали и то, что норов у нее горячий, хотя о том предпочитали помалкивать. А если кто из иноземцев это вслух примечал, искренне советовали держать рот на замке.
– А что, он еще и урод? – помолчав, сочувственно спросил Упрям.
– А я знаю? Уж наверное… Да разве в этом дело? Будь он хоть красавец писаный разэтакий – все равно урод, урод, урод! А ну его в болото. Два дня еще пожить, а потом и думать о нем.
– Когда хочешь вернуться?
– Когда ты придумаешь, как это сделать. И не строй лицо. Лас видел, что мы с тобой на одной постели спали.
– Так ведь… это ж…
– А