Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира. Анри де КокЧитать онлайн книгу.
престола слишком желчного Юлия II.
Но понятно, что Империя не занималась политическими вопросами. Она явилась в Констанс потому, что он был наполнен кардиналами, архиепископами и прелатами, которые, беря пример с папы, пользовались наслаждениями любви и роскоши, как им хотелось.
В тот вечер, когда начинается наш рассказ, Империя, будучи несколько больной, велела запереть свою дверь для всех посетителей. У Империи были расстроены нервы в этот вечер, и за десять тысяч экю она не подарила бы и тени улыбки влюбленному. Лежа в своей мраморной ванне, с недвижным взглядом, блистающая нагою красотой, она по временам вздыхала.
Изабелла, Франсуаза и Катарина, – её прислужницы, стояли в нескольких шагах, безмолвные и неподвижные. Они потому были безмолвны, что знали, когда их госпожа была в дурном расположении духа, против которого были бессильны знаменитейшие медики, – самое благоразумное было молчать. Однажды, в подобном случае она как бешеная кошка растерзала щеку одной из служанок только за то, что та чихнула. Ей не нравилось, если чихают, когда она грезит.
Между нами, она была зла столько же, на сколько была богата и прелестна. Не по природе зла, а потому, что ее испортил свет. Она его тиранила.
–А-а-х! воскликнула она.– Как я скучаю!
Госпожа говорила; она жаловалась, и три статуи осмелились оживиться. Более смелая, Изабелла, приблизилась первая и рискнула сказать.
– Вы скучаете? Не угодно ли вам развеяться?
Империя с сомнением покачала головой.
– Попробуй! сказала она.
– Я знаю хорошую песню, продолжала Изабелла, я могу вам спеть.
– Пой!
Изабелла начала:
Зверей всех опасных —
Медведей и львов,
Из мест сих прекрасных
Мы выгнали вон.
С такой быстротою Пастух что спешишь?
Судьбою самою…
—Довольно! – грубо перебила Империя. – Твоя песня стара.
Изабелла отошла. Приблизилась Катарина.
– Конюший графа Даммартена, – сказала она, – рассказал мне рецепт, как сделаться хорошей куртизанкой. Я могу его сказать…
– Говори.
– Возмите: три фунта бесстыдства, самого утонченного, которое растёт на скале, называемой Медным Лбом; два фунта лицемерия; фунт притворства; три фунта лести, два фунта…
– Довольно! – перебила Империя, – твой рецепт глуп.
За Катариной последовала Франсуаза.
– Госпожа, конечно, знает, что я – бретонка. В нашей стороне много танцуют. Я могу для вашего развлечения станцевать branle gai.
– Танцуй.
Бретонка, подражая своему национальному инструменту, начала играть на губах и заплясала. Но столь же несчастливая как певица и рассказчица, она должна была остановиться, когда ей было сказано.
– Довольно!.. Твой branle gai печален.
Все три прислужницы снова стали статуями.
– Отыщите мне книгу, – приказала Империя.
– Какую, госпожа?
– «Сто баллад» или «Дамского Кавалера»… Нет!.. Я предпочитаю «Большеногую Берту» или скорее «Часовню невинности». Ах! да принесите мне первое,