Приключения Ариэля, рыцаря двух миров. Том I. Сергей Юрьевич КаткановЧитать онлайн книгу.
восхождении. Эта дорога сама по себе была молитвой, она являла собой не только способ достижения цели, но и сама была целью. Здесь никто не мог торопиться, и никто не думал о том, когда же они наконецподнимутся наверх. Шли они, наверное, не меньше суток, не обращая внимания на то, как утро сменил полдень, потом наступил вечер, пришла и прошла ночь, и вот уже опять было утро. Никто не чувствовал усталости, никто не испытывал голода и жажды. Они непрерывно пели древние духовные гимны, протяжные и немного заунывные, их души полностью растворились в этих возвышенных распевах, их тела питала молитва. Это и был праздник, наполнявший души такой радостью, какую ни в каких иных обстоятельствах невозможно испытать.
И вот они поднялись на плоскую вершину горы. Первое время было даже странно идти по горизонтальной поверхности, настолько ноги привыкли к ступеням. Двери огромного храма стояли открытыми нараспашку, оттуда доносилось стройное чистое пение церковного хора. Тональность этого пения была иной по сравнению с протяжными распевами, сопровождавшими их восхождение. Из храма неслась песнь обретённой радости выше которой нет ничего на свете. Крестный ход замедлил движение, понемногу вытягиваясь в цепочку по одному, причём каждого от других отделяло несколько шагов. Вхождение паломников во храм было индивидуальным, личным. Очень личным.
Если бы у Ариэля потом спросили, каким было убранство этого храма, он не смог бы ответить, потому что взгляд его с порога устремился к раке святого апостола Фомы, и больше он ничего не видел. Рака была серебряная, она висела в воздухе на серебряных цепях, которые уходили куда-то ввысь под купол храма. Серебро в царстве использовали редко, золото было практичнее, а потому серебряная рака смотрелась очень необычно, было в ней что-то не от царства пресвитера, и в этом чувствовался свой глубокий смысл.
Паломники по одному подходили к раке, прикладывались и сразу же покидали храм через другие двери. Двигались они очень спокойно, нарочито медлительно, но не останавливались ни на секунду, у них за спиной было неисчислимое множество людей, каждому из которых надо было дать время припасть к мощам.
Когда Ариэль подошёл к раке, он увидел, что напротив лица апостола сделано хрустальное окошечко. И вот он увидел лицо, а точнее – лик апостола Фомы, который казался просто спящим человеком. Седые волосы, бледная кожа, глубокие морщины. Ариэль вздрогнул. Ему показалось, что он видит перед собой пресвитера Иоанна. Впрочем, рыцарю хватило секунды на то, чтобы понять: Иоанн и Фома совсем не похожи, чертами лица они даже нисколько не напоминают друг друга. Но вот эти морщины, происхождение которых было столь таинственно, и скорбь в уголках губ, какую не увидишь ни на одном лице в царстве, удивительно их роднили, как бы выводя за рамки царства. Ариэль сразу понял, чем вызвано это сходство – Иоанн и Фома жили во внешнем мире. Впервые рыцарь содрогнулся от мысли о том, что ему предстоит отправиться в тот мир, который кладёт на лица людей столь непостижимый