Индивидуальность потерпевшего и моральный вред. Т. П. БудяковаЧитать онлайн книгу.
основного понятия данной статьи (в издании 1841 г. это ст. 556). Бесчестье раскрывалось как вознаграждение или удовлетворение пострадавшего за обиду, составлявшую также вред, хотя и не имущественный, а нравственный[3]. Тем самым в российском гражданском законодательстве впервые появился термин «нравственный вред». Однако такое толкование бесчестья уже являлось существенной новацией для российского гражданского законодательства и не входило в задачи, поставленные перед Редакционной комиссией императором. В последующих редакциях закон определял бесчестье как платеж за обиду (ст. 667 в более поздних изданиях Законов гражданских)[4].
Однако позиция Редакционной комиссии, выраженная в издании г., нашла поддержку в судебной практике. Так, Комиссия по составлению проекта Гражданского уложения отмечала, что еще в г. в одном из решений Уголовного кассационного департамента указывалось, что под бесчестьем надо понимать как обиду, так и неимущественный вред, производимый ею[5].
Такое понимание термина закрепилось не только в судебной практике, но и в теории российского гражданского права. Например, В. И. Синайский раскрывал понятие бесчестья как причинение вреда посредством нанесения личной обиды или оскорбления[6]. Нравственный вред, согласно данному подходу, возникает как продукт личной обиды или оскорбления, содержанием которых может быть невиновное осуждение, похищение замужней женщины, нарушение чести и т. д.
Однако, указывая на то, что нравственный вред – это один из необходимых признаков бесчестья, российские юристы XIX в. не давали его определения. Дальнейшее развитие института неимущественных отношений требовало раскрытия понятия нравственный вред, т. е. выделения существенных параметров, входящих в его содержание. Это и было сделано авторами Проекта Гражданского уложения России.
В первую очередь был использован термин боль, который далее трансформировался в более широкое понятие физические страдания, хотя в то время под ними понимались только переживания, испытываемые лицом от нанесенного телесного повреждения. Применялся также термин страдание, трактовавшийся не только как результат физического вреда, но и, например, противозаконного лишения свободы и т. п. В итоге, в Проекте Гражданского уложения России появилось суждение о том, что удовлетворению подлежит не только имущественный вред, но и вред нравственный, «не имеющий имущественного значения, например, физические и нравственные страдания (курсив наш. – Б. Т.), проистекающие от телесных повреждений, лишения удобств жизни и т. п.»[7]. Это можно считать предпосылкой последующего формирования содержания понятия «моральный вред».
Следует отметить, что ст. 1092 Проекта Гражданского уложения России, призванная регулировать возмещение нравственного вреда, не содержит его определения. Приведем для примера такой текст: «В случаях причинения телесного повреждения, в особенности же обезображения,
Законы Гражданские (Свод Законов. Т. X. Ч. 1, изд. 1900 по Прод. 1906, 1908, 1909) с разъяснениями правительствующего Сената, четвертое издание. Сост. И. М. Тютрюмов. СПб., 1913. С. 522.
Гражданские законы (Свод законов. Т. X. Ч. 1) по решениям правительствующего Сената. Пятнадцатое исправленное и дополненное издание. СПб., 1884.
Гражданское Уложение. Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения. Книга 5. СПб., 1899. С. 628.
Гражданское Уложение. Проект… С. 634–635.