Земля обетованная. Андре МоруаЧитать онлайн книгу.
подошел к нему.
– Как это любезно с вашей стороны, сударыня! – воскликнул он, помогая госпоже Форжо выйти из коляски.
Клер изумленно смотрела на него. Лежа в госпитале, он потолстел так, что пуговицы на мундире грозили вот-вот отлететь. От ходьбы на солнце лицо его побагровело, он вспотел и громко отдувался. Слишком тесная фуражка оставила на его лбу косую линию, похожую на шрам. Он выглядел усталым и далеко не таким молодым, каким был на балу у Сибиллы. Мадам Форжо обратилась к нему с преувеличенной сердечностью:
– Я счастлива видеть вас, капитан; надеюсь, вы не откажетесь отобедать с нами?
Затем она попросила его рассказать о генерале Форжо. Клод подробно описал, как генерал с тростью в руке стоял под огнем противника, не кланяясь пулям.
– Он проявлял, мне кажется, излишнюю храбрость, – добавил Клод. – Опыт быстро научил нас, что долг командира не в том, чтобы рисковать собой без нужды на поле боя.
В ожидании обеда он описал жизнь в траншеях – тяжелую, мрачную, монотонную.
– А теперь представьте себе, – сказал он Клер, – ваши письма посреди всего этого ада. Они были для меня глотком свежего воздуха.
Но мадам Форжо прервала его как бы нечаянно, чтобы обсудить меню обеда:
– Вы знаете, что в нашей провинции все готовится с трюфелями – омлеты, курица, гусиная печень. Как вы к ним относитесь?
– О сударыня, мне все покажется восхитительным!
И в самом деле, он ел за четверых, выпил один целую бутылку «Монбазильяка», сладкого, но коварного вина, и к концу трапезы вынужден был расстегнуть пояс. Когда он предложил дамам прогулку, мадам Форжо, к великому удивлению Клер, ответила:
– Мне совсем не хочется ходить по солнцу. У меня от него мигрень. Я посижу здесь, в прохладе, но это отнюдь не мешает вам, молодые люди, прогуляться, если у вас есть такое желание. Я вас подожду, не беспокойтесь обо мне, я еще не читала утренние газеты. Идите, дети мои, идите. Даю вам два часа.
Клод с признательностью посмотрел на нее и отправился вместе с Клер к монастырскому саду. Впервые в жизни Клер оказалась наедине с мужчиной, который вдобавок писал ей любовные письма. Что он сейчас скажет? Она ждала с любопытством, сама дивясь собственной холодности и равнодушию. Их переписка велась в таком искусственном тоне, что прибегнуть к нему в жизни – тогда как они едва знали друг друга – было бы нелепо, невозможно. Клод выглядел смущенным и, стараясь скрыть замешательство, прибегнул к развязному тону, который шокировал и обидел Клер. Признайся он откровенно, что ситуация непростая, ему еще удалось бы ей понравиться, но от «Монбазильяка» и жары у него прилила кровь к голове; борясь с надвигавшейся сонливостью, он говорил слишком громко, слишком быстро, и его гортанный акцент звучал совсем уж невыносимо.
В предыдущие месяцы затворнической жизни в Сарразаке Клер часто воображала себе этот день, и заговор против матери, и тайные встречи преследуемых любовников; однако во время обеда