Психопатология обыденной жизни. О сновидении. Зигмунд ФрейдЧитать онлайн книгу.
отметка в табеле, но вместе с тем у меня проявилась упорная склонность забывать имя Гассенди. Думаю, что это моя нечистая совесть тому виной; несмотря на все усилия, я теперь никак не могу удержать это имя в памяти. Я и тогда не должен был его знать».
Чтобы получить правильное представление о нежелании этого человека вспоминать тот экзамен, следует принять во внимание, что этот человек высоко ценит докторскую степень, которая должна ему заменить многое иное.
к) Здесь я приведу еще один пример забытого названия города. Возможно, он покажется не таким простым, как более ранние, но любому, кто достаточно хорошо разбирается в исследованиях подобного рода, этот пример послужит наглядным и убедительным доказательством. Название города в Италии ускользнуло из памяти человека в силу большого сходства этого названия по звучанию с женским именем, с которым был связан ряд аффективных воспоминаний (последние, разумеется, излагаются не полностью). Шандор Ференци из Будапешта, который сам наблюдал этот случай забывания, работал с ним так, как обычно работают со сновидениями или невротическими представлениями; на мой взгляд, такой подход выглядит вполне оправданным.
«Сегодня я встречался со знакомыми, и разговор зашел о городах Северной Италии. Было сказано, что там до сих пор заметны следы австрийского влияния. Прозвучали названия нескольких городов, и я хотел добавить еще один, но название вдруг ускользнуло от меня, хотя я провел там два очень приятных дня; этот факт не слишком-то согласовывался с теорией забывания Фрейда. Вместо имени, которое я тщился вспомнить, на ум приходили только ассоциации – Капуя, Брешия, брешийский лев[29].
Мысленно я воображал этого “льва” в форме мраморной статуи, этакого материального предмета; однако сразу же стало понятно, что он больше похож не на льва с памятника свободе в Брешии – этот памятник я видел лишь на открытках, – а на другого знаменитого мраморного льва, с памятника погибшим в Люцерне: это памятник швейцарским гвардейцам, которые пали, защищая Тюильри[30]. Миниатюрная копия этого монумента стоит у меня на книжной полке. Тогда наконец вспомнилось позабытое название – Верона.
Я мгновенно сообразил, что послужило причиной моей амнезии. Во всем виновата бывшая служанка моих знакомых. Ее звали Вероника (Верона по-венгерски), и у меня она вызывала сильное неприятие своей отталкивающей внешностью, пронзительным и хриплым голосом – и неуемным напором, который она не стеснялась выказывать, словно считая, что ей все позволено. Она была настоящим тираном для детей моих знакомых, и это тоже меня злило. Когда возникло это осознание, стали понятными и замещающие ассоциации.
С Капуей все просто – это caput mortuum, голова мертвого тела. Я часто сравнивал в мыслях голову Вероники с мертвой головой. Венгерское слово kapzsi (жадный) выступало, несомненно, дополнительным признаком в этом отношении. А еще я отыскал прямые ассоциативные пути, которые связывали Капую и Верону как географические объекты – и как итальянские слова, имеющие один и тот же ритм.
То
Крылатый лев – символ святого Марка, покровителя итальянского города Брешия.
Имеется в виду осада королевского дворца в Париже в 1792 г., когда швейцарский гвардейский полк долго сдерживал натиск бунтовщиков. Памятник «Умирающий лев» работы Б. Торвальдсена был открыт в 1821 г.