Крымский оборотень. Александр ТамониковЧитать онлайн книгу.
Разговор не клеился, и это было понятно и объяснимо. Людей, собравшихся на бывшей явочной квартире, разделяла незримая, но ощутимая преграда. Четверо из них были следователями, которым нужно было установить истину, а другие четверо, как ни крути, подозреваемыми: очень могло быть, что кто-то из них фашистский шпион и предатель, с помощью которого была уничтожена подпольная группа «Салгир». Какие уж тут душевные разговоры? То, что все бывшие подпольщики, за исключением Бильярдиста, явились в условленное место, как и обещали, – это не было поводом для доверительных бесед. Эти люди были сейчас в таком положении, что им было лучше явиться, чем не явиться. Потому что на неявившегося падало дополнительное подозрение. Никому из четверых сейчас оно было не нужно – ни тем, кто был честен перед собственной совестью и памятью погибших товарищей, ни тем более тому, кто, возможно, был немецким шпионом.
– Вы были в группе старшим? – спросил, наконец, Ольхин у Стратега.
– Нет, – ответил тот. – Старшим был Карагач. Его арестовали и…
– Понятно, – сказал Ольхин и посмотрел на своих подчиненных. – Ну что, приступим? Разбираем собеседников, как условились, и вперед. Вас я прошу пройти со мной, – выстрелил он взглядом в Стратега. – Прогуляемся, пообщаемся…
Стратег, ничего не говоря, встал и направился к выходу. За ним вышел и Ольхин. Остальные расположились кто где. Гиви с Ласточкой остались в квартире, Волошко с Абдуллой уединились в «штовере», Завьялов вместе с Лихим также отправились на улицу – в другую сторону от Ольхина и Стратега.
Какое-то время Ольхин и Стратег молча шли по улице, а затем Стратег сказал:
– Ноги у меня больные. Не могу долго ходить. Давайте где-нибудь присядем.
Ольхин кивнул, они свернули с тротуара, подошли к какому-то полуразрушенному зданию и уселись на кучу камня-ракушечника.
– Потому вы и на фронт не попали – из-за больных ног? – спросил Ольхин.
– Именно поэтому, – неохотно ответил Стратег. – Уж как я просил в военкомате в сорок первом! Возьмите, говорю, хотя бы в обоз! Нет, и все тут… Ну, а потом мне предложили повоевать в подполье. Конечно же, я согласился. Война, она ведь разная… Вот повоевал… – Он безрадостно усмехнулся. – Остался жив и зачислен в предатели…
Логическим продолжением разговора было бы уверение Ольхина, что никто пока не записывает Стратега ни в какие предатели, а просто ведется опрос всех оставшихся в живых подпольщиков, и что это необходимое дело, так как предатель, скорее всего, где-то поблизости, и если не побеседовать с подпольщиками, то как его найдешь? Но ничего такого Ольхин говорить не стал, он спросил совсем о другом:
– Почему вас не арестовали?
– Потому что меня в ту ночь не было дома, – ответил Стратег. – Кажется, Ласточка вам об этом уже говорила.
– Она говорила предположительно, – сказал Ольхин. – А мне нужен ваш точный ответ. Итак, где вы были в ту ночь?
– У одной старушки, – сказал Стратег. – Зовут Зухра. Живет по улице Физкультурников в доме двадцать три.
– Что