Медные лбы. Картинки с натуры. Николай ЛейкинЧитать онлайн книгу.
очень обидно. У нашего хозяина живет в извозчиках солдат отставной, и с медалью он, так тот из-за этого самого с извозом порешить хочет. Как, говорит, лошади бляху на шею навесят – сейчас я извозчицкое рукомесло побоку и в кухонные мужики уйду служить. Очень многие обижаются.
Седок расхохотался.
– Но ведь это ужасно глупо, – проговорил он. – Какой же такой в лошадиной и собачьей бляхе может быть почет?
– Как какой? Все-таки отличие. Дворнику за что бляха дается? За ночное бдение. Почтальон ее тоже носит за то, что целые дни ступени на лестницах считает, а собаки и лошади за что? Ну, лошадь еще туда-сюда, ее в Егорьев день святят даже, а ведь собака – зверь поганый. Да и не внесут деньги за собак. Разве только господа, которые по своему малодушеству псов в морду целовать любят, те внесут. У нас вон есть на извозчичьем дворе псина. На цепи она сидит и наших лошадей по ночам в конюшнях облаивает, так хозяин наш наотрез сказал: ни в жизнь, говорит, за нее не заплачу, лучше сам по ночам лаять буду. И многие не заплатят. А я вам, сударь, вот что скажу: уж ежели облагать новой подушной на этот мост, то самое лучшее дело к бабе прицепиться, ее и обложить. За замужнюю бабу кажинный муж заплатит. Да и все-таки не задорно, ежели у ней на шее бляха повешена. А хорошая гладкая пятипудовая баба да с бляхой, так даже мужу украшение. Можно даже так брать: с телесной бабы – восемнадцать рублев, а с ледащей – шесть. Так же и бляхи: для телесной бабы – большая бляха и с колокольчиком, а для ледащей – маленькая. Само собой, что иной и откажется платить, только ведь такие бабы редки, чтобы ее незнакомому черту подарить и чтоб он ее назад не принес. Уж как ни плоха баба, а все к ней пристрастие чувствуешь и привычку. Иной вон любит, чтоб она перед ним языком звонила, и без этого у него кусок в горло не идет. А ежели такую бабью подушную сделать, так купцы – те на хвастовство друг перед дружкой пустятся и начнут золотые бляхи своим бабам делать. Иной бриллиантами еще украсит. Да и для самой бабы-то лестно. А собаке что!..
– Ты, брат любезный, совсем уже заврался. Остановись вон на углу.
– Ну, ты, двенадцатирублевая! Поворачивайся! – крикнул извозчик. – Тпр! Прибавьте, сударь, на лошадиную-то подушную. С нового года думаю сам на одиночке хозяйствовать.
После заграничных земель
В одном из рыночных трактиров, важно откинувшись на спинку кресла, с сигарой во рту и за столиком особняком сидит толстый купец с подстриженной под гребенку бородой и с презрением смотрит на все окружающее. Перед ним стакан с водой и рюмка абсенту. Входит тощий и юркий купец с усами, снимает с себя шубу, кладет ее на стул и, увидя толстого купца, раскланивается с ним.
– Константину Федосеичу особенное!.. С приездом честь имею поздравить! – восклицает он. – Давно ли изволили из заграничных-то Европ?
– В четверг с курьерским… – важно отвечает толстый купец и, не изменяя своего положения, барабанит пальцами по столу.
– Ну, как там: все благополучно в Европах-то? Понравилось ли вам?
– Деликатес.
– Нет,