Дочь кардинала. Филиппа ГрегориЧитать онлайн книгу.
в знак благословления. Затем он отодвигает стул и зовет нас подойти поближе. Он протягивает ко мне руку, и, когда я подхожу, он похлопывает меня по голове, как он хлопает своего коня, Ворона. Ощущение от этого прикосновения нельзя назвать особенно приятным, потому что у него довольно тяжелая рука, а у меня на голове сложная прическа, затянутая золотой сеткой, и он каждым хлопком рушит эту прическу. Изабеллу он не подзывает поближе, и она стоит, немного неуклюже, глядя на нас двоих, и я оборачиваюсь к ней с торжествующей улыбкой, потому что это меня касается рука отца, это я опираюсь о подлокотник его кресла, будто бы мне там очень удобно, и меня не пугают эти внезапные проявления расположения.
– Ну что, мои хорошие девочки, как у вас успехи с учебой? – неожиданно спрашивает он.
Мы обе киваем в ответ. Мы, безо всякого сомнения, хорошие девочки, и мы каждое утро занимаемся со своей собственной гувернанткой, по понедельникам изучая логику, по вторникам грамматику, по средам риторику, по четвергам французский язык и латынь и музыку и танцы – в пятницу. Пятница – самый лучший день недели, разумеется. Мальчики сначала занимаются греческим языком, а потом оттачивают мастерство владения оружием, устраивая поединки и учась управляться с палашом. Ричард – прилежный ученик, и он с усердием тренируется с оружием. Изабелла значительно опережает меня в учебе, и ей осталось заниматься всего год, пока ей не исполнится пятнадцать. Она говорит, что девичьи головы не в состоянии воспринимать риторику и что, когда она покинет комнату для занятий, я останусь там совершенно одна и меня оттуда не выпустят до тех пор, пока я не выполню всю книгу упражнений целиком. Мысль о пустой комнате без занятий меня настолько пугает, что я даже подумываю, не сказать ли об этом отцу и попросить, чтобы меня тоже освободили от обязанности учиться. Особенно сейчас, когда его рука так тяжело лежит на моем плече и он кажется так хорошо ко мне настроенным. Потом я смотрю в его мрачное лицо и понимаю: не стоит мне этого делать.
– Я послал за вами, чтобы сказать, что королева пригласила вас обеих ко двору, – говорит он. Изабелла позволяет себе тихий вздох восторга, и ее круглое лицо розовеет, словно спелая ягода.
– Нас? – переспрашиваю я в изумлении.
– Вам оказана честь, сообразно вашему положению в этом мире, как моим дочерям. И еще потому, что она видела, как вы вели себя при дворе. Она сказала, что ты, Анна, была особенно очаровательна на ее коронации.
Я слышу слово «очаровательна» и какое-то время не могу думать ни о чем другом. Королева Англии, пусть даже ею была королева Елизавета, до этого бывшая просто Елизаветой Вудвилл, почти никем, сочла меня очаровательной. И она сказала отцу, что считает меня очаровательной. Меня просто распирает от гордости, и я поворачиваюсь к своему потрясающему отцу, чтобы одарить его, по моим представлениям, очаровательной улыбкой.
– И она с полным правом полагает, что вы украсите ее комнаты, – продолжает он.
Я задумываюсь о слове «украсит», не вполне представляя себе,