Великая война и Февральская революция 1914–1917 гг. Воспоминания генерал-майора Отдельного корпуса жандармов, начальника императорской дворцовой охраны Николая II. А. И. СпиридовичЧитать онлайн книгу.
выставляли случившееся как первое доказательство их правоты. Заговорили о записке Дурново[4]. Вернувшийся в Петербург Витте не стеснялся говорить о безумии войны против Германии. Доказывал, что нужно с ней покончить. Это доходило до государя и очень его сердило. Говорили о существовании у нас германофильской партии.
Между тем с юга, из Галиции, шли радостные слухи. Армии Юго-Западного фронта (3-я, под начальством генерала Рузского, 8-я – Брусилова, 4-я – Зальца и 5-я – Плеве) под общим управлением генерала Иванова, начав наступление с 5 по 10 августа, успешно продвигались по Галиции. После упорных боев противник стал отступать. 20 августа был взят Львов. 30-го – австро-германская армия уже стала отступать по всему Юго-Западному фронту. Определилась решительная наша победа. Имена генерала Брусилова и Рузского, как главных виновников победы, повторялись всеми. Хорошо говорили о генералах Лечицком, Плеве, Эверте. Овладение искони русскими областями Галиции, откуда упорно изгонялось все русское и откуда насаждалось новое немецкое украинофильство, подняло вновь взрыв патриотизма среди правой интеллигенции. Вновь вспыхнуло недоброжелательство ко всему немецкому. Все немецкое порицалось. Санкт-Петербург был переименован в Петроград. Некоторые стали менять немецкие фамилии на русские. Штюрмер сделался Паниным, хотя все продолжали именовать его Штюрмером.
31 августа приехал в Петроград Распутин. Он, так энергично стоявший против войны, теперь говорил, что, раз ее начали, надо биться до конца, до полной победы. Во дворце им были недовольны, к нему охладели; многие же дельцы, спекулянты, поставщики стали пользоваться им для проведения своих дел. Старец стал приобретать новое значение.
Ввиду предстоящих выездов государя на фронт дворцовый комендант был очень озабочен выработкой состава императорских поездов, выяснением лиц и частей, которые должны сопровождать его величество. Все мы, подчиненные ему начальники отдельных частей, получили задания. Надо было их разработать. Генерал передавал, что число лиц свиты будет минимально. В связи с этим вопросом пошла внутренняя борьба. Естественно, что сопровождать государя хотелось каждому. Государь же дал Воейкову соответствующие указания, которые Воейков не оглашал, но исполнял сугубо. И все обрушились теперь на генерала. Он же был непроницаем, как всегда, и делал свое дело властно.
Относительно моей части была утверждена инструкция, по которой в императорском поезде, «литера Б», будет находиться начальник полковник Спиридович, его помощник и 25 человек младших чинов. Последние в форме. Было указано вообще, что во время войны все мои чины должны нести службу в форме. А так как все младшие чины были запасные нижние чины гвардии, армии и флота, то есть подлежали призыву, то по особому высочайшему повелению их служба во время войны сравнивалась с действительной. Это еще более приподняло дух отряда.
В половине сентября я выехал с генералом Джунковским в Ставку Верховного главнокомандующего
Член Государственного совета, бывший министр внутренних дел П.Н. Дурново в феврале 1914 г., еще до начала Первой мировой войны, подал на имя государя аналитическую записку, в которой предсказал ход войны, состав коалиций, тяготы и беды, ожидающие Россию, и социальные потрясения, вызванные войной.