Осколки наших сердец. Мелисса АлбертЧитать онлайн книгу.
как я.
Я показала, куда повесить куртку и черную сумку. Что же в ней меня привлекло? Она была крепко сложена, щеки румяные, из-под бейсболки торчал хвостик. Не красавица, но что-то в ее лице притягивало взгляд. Она достала из кармана диск и протянула мне. На обложке женщина на черно-белой фотографии откинула голову; мокрые волосы взметнулись полукруглым нимбом.
– Твой отец сказал, что можно ставить свою музыку, – сказала она. – Где у вас плеер?
Нам с Фи нравилась та же музыка, что нашим отцам. «Крим», «Муди Блюз», «Лед Зеппелин». Даже полька, на которой вырос мой отец – ее ставили в польском клубе, где познакомились его родители. Мы с Фи отплясывали босиком под старую пластинку – умпа-умпа-умпа-па! – а отцы наливались ядреной украинской горилкой и подбадривали нас криками.
Марион любила совсем другую музыку. Рваный панк, короткие, по полторы минуты, звуковые атаки на наши бедные уши. Тяжелый гитарный рок – как «Лед Зеппелин», но со звучным женским вокалом; глэм-рок, сверкающий и острый, как осколки дискотечного шара.
В первый день мы работали бок о бок и почти не разговаривали; Марион приспосабливалась к монотонному ритму работы в забегаловке, а я с наслаждением слушала ее странную музыку. После закрытия Фи ждала меня на тротуаре: играла в тетрис, опустив ноги в водосток. Увидев Марион, она насторожилась. Потом ее лицо смягчилось – она что-то почувствовала.
– Ты голодная, – сказала она.
Марион потеребила молнию на куртке. Иногда под пристальным взглядом Фи окружающим становилось не по себе.
– Я уже поела. Там.
– Это не считается, – отмахнулась Фи. – Тебе нужна настоящая еда.
Мы пошли к Фи – у нее в холодильнике всегда лежал лоток с вкусной домашней едой. Сегодня там было мясное рагу, приправленное мятой, которую папа Фи выращивал за домом.
– Вообще-то я мясо не люблю, – призналась Марион, набросившись на рагу, как изголодавшийся ротвейлер. Наевшись, она вздохнула, и улыбка совершенно преобразила ее лицо. – Надо же, твой папа умеет готовить! Мой только водку с тоником умеет смешивать. Зато мама может выложить на тарелку ужин из микроволновки.
Я представила ее родителей. Мама в спортивном костюме занимается тай-бо и считает баллы по программе «Анонимные худеющие». А отец дважды чокается с барной стойкой на удачу, как мой, и опрокидывает рюмку в кружку «Гиннесса». Позже, узнав, как сильно я ошиблась в своих предположениях, я почувствовала себя дурой.
Но тогда мы наелись, согрелись, сидели и улыбались друг другу. Марион протянула Фи свой диск, и мы легли на неровный пол в спальне Фи и стали слушать. Наши головы соприкасались, музыка гремела, а половицы дрожали.
Так все и началось. С еды и музыки. Остальное было уже потом: магия и все, что ее питало. Мы злились на мир еще до появления Марион, просто не догадывались об этом. Злились на наших отцов, на умерших матерей, на себя пятнадцатилетних, на то, что наша жизнь ограничивалась пятачком размером с булавочную головку и мы не знали, как это изменить. Но с приходом