Чернила под кожей. Дейрдре СалливанЧитать онлайн книгу.
изучать. Так много листьев распускается из почек. Или нет. Мне бы хотелось делать что угодно, только не сидеть за партой, не говорить с друзьями, не ходить на ланч и не садиться снова за учебу.
Мне очень хочется вздремнуть. Я все бы отдала, лишь бы заснуть надолго. Уколоться бы о проклятое веретено и провести во сне один спокойный, мирный век. Или даже больше, я не против.
Лаура как-то мне сказала, что в старой сказке спящую красавицу пробудил не поцелуй, а секс. И я кивнула, мол, звучит правдоподобно.
Не следует ей такое говорить. Ей нужно притворяться, что ничего из этого не существует, а не выбирать те части, которые ей больше нравятся. В конце концов, Лаура моя мать, а разве мамы не должны похожи быть на кукол Барби? Должны быть гладкими, асексуальными, кроме тех случаев, когда пора делать детей.
Мне кажется, я предпочту проклятием быть, а не процессом его снятия. Мы не должны не хотеть секса. Это такая мистическая вещь, которую никто не делал или делал. Хотя послушать одноклассниц, так это словно сыворотка чистейшей крутости. Ты тут же станешь сексуальной оттого, что кто-то хочет с тобою переспать. Станешь женщиной.
Будешь плясать и спрашивать подруг: «Во мне что-то изменилось? Я чувствую, что изменилось». Вот потому я и держусь в сторонке. Нет, у меня есть друзья, с которыми я могу общаться. Но не обо всем.
Например, о Томе я рассказываю только избранное. Лаура, моя мама, о нем знает немного. Я и мой сосед. Как мило! Узнай она, чем занимаемся мы вместе, она бы так не думала. Да я и не хочу, чтоб она знала. Но чтоб переживала за меня, может? Чтобы общалась и заботилась, а не относилась как к ребенку или живой кукле в зависимости от настроения.
И я не знаю, какое из этих настроений нравится мне больше. Хотелось бы чего-то между. Живым ребенком быть или обычной куклой. Ну, или человеком. Порой мне этого достаточно.
Ты должен закусить губу и проглотить ту часть, что не выносит звуки чужой боли. Быстрое дыхание и капли крови. Ту часть, которая боится оставить след на коже или в памяти другого. Этот рисунок – через несколько секунд он станет несмываемым. Твоих рук дело останется там навсегда.
Мы переехали в наш новый дом («новый» – это мягко говоря, и даже «дом» – мягко говоря, он сделан из фанеры и бычков, хозяин ничего не чинит и пахнет перегаром), и через неделю я стала заниматься этим с Томом. Не с первой встречи. Сначала мы поговорили. Так все началось. Так обычно все и начинается. Вы разговариваете, глядите друг на друга.
По крайней мере, я так думаю. Том мой первый парень, если его вообще можно так назвать. Я бы вот не стала, уж точно не при нем. Может, это и по-детски. Типа фу-у-у, мальчишки! Я стараюсь быть бесстрастной. Это по-взрослому.
У детей (по крайней мере тех, которые с нормальным детством) нет секса по дружбе. А так точней всего можно описать, что у меня с Томом происходит. Больше секса, меньше дружбы. Или ровно столько дружбы, чтобы был и секс. И порою кажется, что больше дружбы было бы полезно нам обоим. Мне нравится, когда в жизни есть кто-то полезный.
Помещение должно