Долг из прошлого. Макар ФайтцевЧитать онлайн книгу.
морду ему набить. А нельзя. Это Колчак, не кто–либо. Потом так морду в подворотне набьют, что вряд ли способен будешь сам до дома дойти. Город маленький: здесь чихни, там здоровья пожелают. В общем, за две недели следствия со всем составом познакомился. Дело–то не государственной важности, так, обычный разбой....
Разбой, Колчак усмехнулся. С пугалкой зашёл в магазин. Душа горела, выпить хотелось. Пугалка не пугалка, а продавец за настоящую приняла. Да ещё беременная была. Как не родила на месте, не знает. Потом–то, уже на следствии, эта же продавец ему сигареты передавала. Таким галантным он предстал перед ней на очной ставке. Но это будет позже. А пока… первые десять дней.
Он уже с сокамерниками попрощался. Если обвинение сегодня не предъявят, то отпустить должны. А какое обвинение, если толком и подозреваемым не допросили. И так по подозрению максимальный срок за решёткой продержали, завтра десятый день будет.
А тут она вышла с отпуска. Её уже ждали дела особо важные, только он об этом не знал. Плюс есть один, когда ты «важняк» – количество дел в разы меньше, правда, спрос строже, а дела серьёзнее. Да и помощи больше, целая бригада оперов на тебя пашет, твои запросы в первую очередь. Правда и ходишь по острию ножа, как под микроскопом: шаг влево, шаг вправо – равносильно расстрелу.
Вот дали ей это дело. Почитала, решила познакомиться. Привели в кабинет. Она не любила допрашивать в кабинетах в ИВС [Изолятор временного содержания], предпочитала у себя в кабинете. Зашёл. А там сидит Наталья, та, что судья сейчас, и по делу даёт пояснения.
Марина представилась: имя–отчество, стала допрос вести. Маленькая, худенькая, стрижка под мальчика. Наталья сидит, слушает, записывает. Колчак и решил: очередная практикантка. Конвой тут же, в кабинете. Вот и решил он позабавиться. Стал байки травить. А она всё старательно пишет, все сказки его записывает.
Наталья молчит, только глаза большие делает. Знает, что врёт он. А он старается, второй час сочиняет. Эта записывала, не удивлялась. Подписался. Потом только глянул, что за бумага–то: а это был протокол допроса в качестве подозреваемого. «Ладно, – подумал: –прокурор бред почитает и не станет арестовывать. А этой ещё и выпишет!» Но зацепила чем–то. Не хотелось так быстро прощаться со следачкой. «Ладно, выйду, цветов ей притащу. Пусть девка сильно не расстраивается.» Пошёл в камеру. Заходит и говорит: «Выпустят меня скоро. Дали дело детсадовке. Я ей такого набрехал, самому смешно. А она серьёзно записала, сказала, что проверит всё».
– Кто следак–то? – спросил сокамерник.
– Да Марина какая–то. Не разобрал.
– Важнячка, что ли? Так ты зря сказочки рассказывал. Так красиво повернёт, что суд тебе за сказочки годик припишет. С ней лучше либо молчи, либо колись. А вообще, договориться всегда можно. Она невредная, если с ней по–хорошему.
– Да какая важнячка? Детсадовка, говорю же. Жаль девчонку. Не раскусить им меня, вот и отдали ей, чтобы потом отпустить с богом. Жалостливая. Говорю: «Свиданку