Ошибка Коперника. Загадка жизни во Вселенной. Калеб ШарфЧитать онлайн книгу.
и общих законов. В то же время наши познания о составе и устройстве Вселенной все больше обогащались, все сильнее ширились представления о невероятном размахе и разнообразии явлений, которые до этого таились от нас или в глубине веков, или из-за неуловимости своих признаков. Все больше философов и ученых соглашались с мыслью о том, что звезды не просто очень далеки от нас, но и рассеяны в пространстве колоссального объема. А крепнущее ощущение огромности мироздания заставило лучшие умы вернуться к представлениям о бесконечном космосе, выдвинутом еще древнегреческими атомистами.
Научное представление о нашей роли и значении в мироздании также претерпевало изменения с самых разных сторон. Вскоре после Ньютона голландский ученый Христиан Гюйгенс[27] изложил свои соображения о возможности внеземной жизни – он сделал это перед самой смертью, в 1695 году. Гюйгенс был убежден во «множественности миров» и, наблюдая в телескоп планеты и даже спутники Юпитера и Сатурна, не сомневался, что видит перед собою изобильные водой, гостеприимные угодья. Ему представлялось, что жизнь, подобная земной, неизбежно должна зародиться повсюду. Разумеется, такое представление разделяли далеко не все, и вспыхнули жаркие споры о нашем месте среди звезд.
В это же время разгорелись споры и по другому вопросу – бурные и на удивление недооцененные научные дебаты[28], начавшиеся на рубеже XVII и XVIII веков и завершившиеся лишь в начале семидесятых годов ХХ века. Благодаря фундаментальным открытиям в физике, которые сделали Кеплер, Галилей, Ньютон, Лаплас и другие ученые, стало ясно, что наука должна тщательно изучить происхождение Солнечной системы.
Откуда взялись Солнце и планеты, если они возникли не по воле Божьей, а в результате действия законов природы? Как я вскоре покажу, ответ на этот вопрос получился весьма неожиданным и удивительным образом дополняет более современные споры о нашем происхождении и значении. Однако прежде нам следует вернуться в настоящее и посмотреть, как сейчас развивается краткая история представлений о космосе.
К концу XIX века наши представления о Вселенной претерпели серьезные изменения и охватили куда более обширную территорию. Стало уже общепринятым, что звезды невероятно далеки от Солнца, – астрономы подтвердили этот факт, добившись, наконец, успеха в измерении едва заметных параллаксов, вызванных годичным перемещением Земли в пространстве. Кроме того, в нашей Солнечной системе открыли новые планеты – от Урана и Нептуна, таящихся в темных глубинах космоса, до космических тел меньшего размера, однако значительной массы, например, Цереры и Весты[29], расположенных сразу за орбитой Марса.
А исследования спектра космического света начали приоткрывать завесу тайны над химическим составом внеземных объектов, в том числе над составом Солнца, и в результате, в частности, был открыт гелий[30].
Однако оставались без
Его представления о жизни во Вселенной изложены в труде «Cosmotheoros», опубликованном посмертно, в 1698 году.
Так называемая «небулярная гипотеза» формирования Солнечной системы из облака вращающегося по орбите и сгущающегося материала, пожалуй, была впервые выдвинута в 1734 году Эммануилом Сведенборгом (да-да, теологом), а затем проработана Иммануилом Кантом (да-да, философом) в 1755 году, и описана Лапласом в 1796 году. Ранние версии теории были крайне неубедительны, поскольку не могли объяснить, почему 99 процентов углового момента импульса системы приходится на планеты. И лишь в начале 1970 годов советский физик Виктор Сафронов предложил убедительное решение и этой проблемы, и некоторых других, и в результате модель снова была принята научным сообществом.
По современной номенклатуре Церера (950 км в диаметре) считается карликовой планетой, а Веста (ок. 560 км) – астероидом или малой планетой.
Его присутствие выдала ярко-желтая «линия» спектра солнечного света, которую впервые увидели в 1868 году. К 1895 году гелий был выделен из земных минералов.