Стрекозка Горгона. Елена ГостеваЧитать онлайн книгу.
она ещё не сообщала, что её нет. Иль брат старший, Антон, от которого отчего-то девочка никогда не могла таким вот образом скрыться. Мама и бабушка строго выговаривали малышке, что нехорошо так нянек обманывать, однако Таня чувствовала, что они не злятся, ворчат лишь для вида. Бабушка нянек ругала: мол, сами научили ребенка такой глупой игре, так сами и бегайте. Но после того случая, когда Таня в сугробе застряла, бабушка поговорила с нею уже серьёзно, строго, и девочка, наконец, твердо усвоила, что нянек обманывать нельзя.
Глава 6
Сон вернул Татьяну в детство, к тому времени, когда Серж и Николай учили её плавать. Мальчикам тогда было по 9 лет, ей – 6. Они убедили, что стрекозка (так её называли ребята) должна научиться плавать раньше Сени и Юрика, чтобы те не смели трусить. Тогда, в детстве, мальчики, поддерживая её с двух сторон, помогали выбраться на глубину и там разом отпускал и руки, бросались в сторону. Она, не умело барахтаясь, инстинктивно старалась ухватиться хоть за кого-то из них, ловила то руку, то пятку. Они смеялись, выскальзывая, отплывали, но недалеко, следили, чтобы девочка не захлебнулась: вовремя подхватывали, выталкивали на поверхность, если у неё не получалось. И через три иль четыре дня Таня уже уверенно держалась в воде. А во сне было не так. Она тонула, мальчики были где-то рядом, но не спешили на помощь. Серж – Таня не видела его, лишь чувствовала – даже отгребал от неё дальше и дальше. Только голос донёсся: «Теперь сама, ты сможешь!» Он и в жизни мог быть непреклонным, и сейчас тем более кричать что-то во след ему было бесполезно…
Утром первой, кого увидела Таня, была Ариша. Она принесла завтрак, хлопотала над платьем. Чем-то была недовольна. Увидев, что хозяйка раскрыла глаза, начала ворчать:
– Вставать пора тебе, милая, хватит болеть-то. Пересилишь себя раз, другой, а потом и сама почуешь, что окрепли рученьки-ноженьки. Поднимайся, голубушка, надоть порядки тут наводить. А то ведь я от слуг здешних узнала, нехорошее о тебе свекровка-то бает. Не вмешаешься, так и ославит на весь свет.
– О чём ты?
– Тебе, голубушка, неприятно будет, а я всё ж перескажу. Она, вишь ты, думает, что по Парижу-то разбойники не ходят. Её послушать, дак Париж – не город, а рай земной. Не верит, что сын от ножа разбойника подосланного погиб. Думает, что в Париже токмо на дуэли дворянин погибнуть может.
– Вот как? И из-за чего, по её мнению, могла дуэль произойти?
– Знамо из-за чего – из-за измены! Только, видать, сумлевается пока, не знает, кто кому из вас рога наставлял. То в одну сторону думает, то в другую, а как ни крути, во всём тебя винит. Так что разлеживаться тебе никак нельзя, думай, что делать надо.
Новость была и вправду не просто неприятной, а оскорбительной. И – как раз в духе Ольги Сергеевны. Какая-нибудь великосветская дама, в чьей в голове нет ничего, кроме флирта да нарядов, наверное, сболтнула нечто подобное, вот свекровь и начала фантазировать, измышлять всякую всячину.
Ариша помогла Тане усесться поудобнее,