Сто полей. Юлия ЛатынинаЧитать онлайн книгу.
если король принесет вассальную клятву – это значит, что он уважает обычаи королевства и свободу сеньоров, а если нет – то тогда сеньорам придется самим защищать свою свободу, и, клянусь божьим зобом, мы ее защитим, ибо свобода – эта такая штука, которая слаще, чем перепелка в шафранном соусе и девственница в брачную ночь!
Все были пьяны, составили грамоту и подписали.
Впоследствии, как только советник Арфарра узнал о пире, он кинулся доказывать королю, что это Марбод Кукушонок сговорился насчет грамоты с Опоссумом и подзуживал остальных. Но король только рассмеялся и заявил, что советник вечно считает: раз что-то произошло, значит, кто-то это замышлял.
Поскольку, однако, ничего случайного в мире не бывает, то и выходит, что пир сглазили чужестранцы.
Потому что бывает, что пир кончается поединком или кровной местью. Бывает также, что кто-то повздорит с королем и убьет его людей, а Шемка Алома, прадеда нынешнего короля, за обиду подстерег и убил на охоте Кашор Одноглазка. Бывает, что кто-то не повинуется королю и поэтому не едет на Весенний Совет: для отсутствующих решения совета как бы не обязательны.
Но чтобы благородные люди собрались и уговорились явиться на совет для неповиновения, да еще бумажку какую-то подписали, словно судейские крючки, – такого никто не помнит, и сколько же бед должно из таких вещей выйти!
Утром следующего дня, весьма благоприятного для начала путешествий, чужеземцы, снабженные письмом к начальнику храмовых торговцев господину Даттаму, отплыли в королевский город Ламассу. Сорок четыре дня оставалось до весенней ярмарки, и шестьдесят два – до Весеннего Совета.
Погадали на прощанье, и прутья легли так, что лучше бы, право, не гадать. Шодом Опоссум спросил у чужеземца, как ему вчерашний пир?
Ванвейлен сказал:
– Я был очень удивлен. Я думал – у вас ничего не происходит, и нет такого человека, который осмелится все исправить.
Таннах Желтоглазый удивился:
– Как ничего не происходит? Вон – дочь у хозяина выросла, вон – новый флигель построили. А вы надолго собираетесь оставаться в Ламассе?
– Нет, – сказал Ванвейлен, – я постаюсь убраться из нее до этого вашего Весеннего Совета, так как сдается мне, что не все, приехавшие на Весенний Совет, оттуда уедут.
А прутья у шамана легли скверно потому, что Марбод Кукушонок не пришел прощаться с чужеземцем и подарок его вернул. Сказал:
– За позавчерашнее оскорбление я с него ничего не возьму, потому что мало чести убивать человека, который дерется хуже хромой куропатки. Однако, сдается мне, пути наши еще встретятся, и, клянусь божьим зобом, я сыграю с ним не в «сто полей», а в игру свободных людей.
Все нашли, что Марбод Кукушонок говорил так с досады. Потому что Ванвейлен дрался не так плохо и даже делал «летящую ящерицу». А из лука стрелял совсем хорошо, если не считать того, что подстрелил однажды зайца в ста шагах. А в зайцев стрелять гнусно, потому что заяц – это крестьянская еда, а охота – господское искусство.