Во власти (не)любви. Матильда АваланжЧитать онлайн книгу.
какой-то мимолетный момент связи, которая установилась между ними, и она подумала – сейчас или никогда.
– Что за сортировка? – выпалила Джин, пользуясь тем, что внимание остальных было отвлечено на в красках размечтавшуюся о том, как она будет служить хозяину, Агнешку. – Почему все говорят о фартуках?
Торопливый ответ Ирены не заставил себя долго ждать.
– Юбки получают от пестуньи Магды фартук, и от того, какого он цвета, будет зависеть, кем ты станешь в доме мужчины, к которому отправишься сразу после сортировки. Серый фартук – значит, чернавка и будешь убираться в доме. Голубой
– утроба, станешь рожать ему детей. Желтый – мессалина, которая ублажает господина в постели. Тут, видишь ли, каждому мужику для полного удовлетворения всех его потребностей положено три бабы. Патриархат, мать его!
Джина прикусила костяшку пальца. Она, конечно, догадывалась, что ничего хорошего ее не ждет, но это звучало слишком страшно, чтобы быть правдой.
В коридоре послышались тяжелые шаги надзирающей пестуньи и девушки, а вместе с ними Джин и Ирена, врассыпную бросились к своим тюфякам. И все-таки в торопливо-испуганной суматохе, прежде чем притвориться спящей, Джин успела задать еще один вопрос:
– A если на сортировке дали не фартук, а передник?
– Значит, ты совсем конченная и дорога тебе на химические заводы. А там через полгода превратишься в уродину, а через год сдохнешь.
Плотно сомкнув веки, Джин сжалась на холодном тюфяке, а в ушах у нее звучал не стук сапог пестуньи, которая выхаживала между рядами в поисках беспорядка, а голос эскулапа Круля.
Даже не надейся на фартук на сортировке! Получишь передник и сгниешь на заводах!
Не надо было разговаривать с ним в таком уничижительном тоне! Всем своим видом показать самоуничижение и покорность… С улыбкой надо было дать себя лапать, показывая необыкновенное удовольствие и готовность послужить мерзкому эскулапу…
Надо было дать?!
Это осеннее утро выдалось солнечным, но холодным, и девушки отчаянно мерзли в своих черных платьях с отложными воротниками, но никаких накидок или курток для них предусмотрено не было. Рукав «три четверти» не доставал до запястья и Джина потерла закоченевшие ладони, стараясь отогреть их.
Их выстроили в идеально ровные колонны на лужайке за Сортировочным центром, прямо перед трибуной, за которой, благостно улыбаясь, стояла пестунья Магда. За ее спиной, как пики, торчали флаги Догмы с повисшими знаменами. Легкому ветерку не под силу всколыхнуть тяжелый кроваво-красный бархат с вышитыми на нем щитом и копьем, но на этом ветерке трепетали свисающие завязки разноцветных фартуков, аккуратные стопочки которых возвышались на трибуне. Серая стопка для чернавок, голубая для утроб, желтая для мессалин, и совсем небольшая черная стопа передников тем, кто после сортировки отправится на заводы.
Все это отвратительно, и Джин с огромным трудом удается сдерживать бурю эмоций, которую поднимает в ней происходящее. Бессилие,