Багатур. Валерий Петрович БольшаковЧитать онлайн книгу.
боялся, всё‑таки произошло – их с Пончиком опять, в который раз, перебросило во времени. Раньше это хоть и бесило, но представлялось приключением, а теперь… Теперь случилась беда – между ним и Еленой пролегла пропасть. Век разделил их или вечность – какая разница? Всё едино – навсегда. Или – разгорелась вдруг безумная надежда – весна пришла, года 937‑го?!
Вокруг стелилась степь, холмистым раздольем убегая к западу. Снег лежал рваным серым покрывалом, Днепр был скован льдом. Изо рта у Олега шёл пар, а Пончик, известный мерзляк, и вовсе закоченел.
– Февраль, – определил Сухов. – Или март.
– Ты так спокойно об этом говоришь! – страдающим голосом сказал Александр. – А ведь, если нас опять перекинуло лет на сорок, как тогда, то всё! И Гелла, и Елена давно состарились, даже твоя Наталья уже взрослая тётка! Мы их потеряли! Слышишь?!
– Заткнись, – процедил Олег.
Минутное отчаяние как накатило на него, так и схлынуло, зато в груди заклокотала злоба, бешеная ярость поднималась из глубин души – да сколько ж это можно?! Никому не позволено, ни Богу, ни Гомеостазису Мироздания, так жестоко изгаляться над человеком! Есть некая таинственная сила, которая стремится вернуть их с Пончем в «родное» время? Ладно! Так пусть возвращает сразу, пока ты не врос в чужой век, пока не сроднился с ним, не укоренился дружбами да любовями! Нельзя вырывать вот так, с кровью, с сукровицей! Больно же!
Чудовищным усилием воли Сухов подавил осатанённость. Кому тут пенять? К кому взывать?
Привычно хлопнув по боку, меча он не обнаружил – его верный акуфий25 остался в прошлом, на вьючной лошади.
– Т‑твою‑то ма‑ать… – протянул Олег и ощупал кошель на поясе. Не туго, но увесисто. И ещё здоровый кинжал в ножнах. Вытащив клинок, Сухов посмотрелся в блестящее лезвие.
– Называется: «Приплыли», – сказал он.
Сощурившись, магистр осмотрелся. Степь, да степь кругом… И ни единого следа на мокреющем насте, кроме тех, что оставили их кони. Какой‑нибудь печенег обалдеет, когда увидит отпечатки – с неба эти скакуны свалились, что ли? Или время печенегов уже вышло? Витахольм вдали почти не изменился, разве что больше стал…
– Поехали, Понч, – сказал Олег, – оденемся по сезону.
– Да что ж ты за человек такой? – простонал Шурик. – Или тебе всё равно?
– Мне не всё равно! – с силой ответил Сухов. – Но я не позволю себя сломать ни человеку, ни закону природы! Не дождутся, понял?
– Господи… Господи… – запричитал Пончик, крепко зажмуриваясь и тряся головой. – Что ж нам делать‑то?
– Жить, Понч, – сказал Олег с прочувствованностью и похлопал товарища по плечу. – И пошло оно всё на хрен!
Он замолчал, оглядывая расстилавшуюся степь, Днепр, бронированный чёрным льдом с намётами снега, серое небо, спешащее голубеть, и красное солнце.
Ненавижу, подумал он. Ненавижу этот мир, этот век. Всех тут ненавижу. Тем хуже для них…
– Поехали, Понч, – сказал Сухов и направил коня к Витахольму.
Глава 2,
в