Преступная добродетель. Маркиз де СадЧитать онлайн книгу.
об этом. Вы безжалостно заявили, что отныне Сесиль для вас чужая, я же, сударь, говорю вам, что вижу в ней свою будущую супругу. Я разделю с ней тяжесть ее прегрешений, каковы бы они ни были, и признаю ее своей женой перед всей округой. В отличие от вас, сударь, я желаю соблюсти положенные приличия, и, хотя поведение ваше делает ваше согласие на наш брак необязательным, я все же хочу просить его у вас… Могу ли я быть уверен в нем?
Господин Дюперье не смог сдержать изумленного возгласа, прервавшего речь Доржевиля.
– Как, сударь! – обратился он к Доржевилю. – Неужели такой благородный человек, как вы, решил добровольно подвергнуть себя всем опасностям подобного союза?
– Всем, сударь! Проступки, свершенные вашей дочерью до того, как я узнал ее, по здравом размышлении не могут меня тревожить. Только человек несправедливый или одурманенный предрассудками может обвинить девушку в том, что она была влюблена в другого, прежде чем она познакомилась с тем, кто станет ей мужем. Подобный образ мыслей, порождаемый непростительной гордыней, заставляет человека довольствоваться не тем, чем он обладает, но стремится забрать то, что принадлежать ему не может совершенно… Нет, сударь, эти возмутительные нелепости не имеют никакой власти надо мной. Я более уверен в добродетели женщины, познавшей зло и раскаявшейся в нем, нежели в добродетели женщины, которой совершенно не в чем себя упрекнуть в своей добрачной жизни. Первая видела бездну и постарается избежать нового в нее падения, вторая же, думая, что путь в пропасть усеян розами, смело в нее бросается. Итак, сударь, я жду лишь вашего согласия.
– Дать вам согласие более не в моей власти, – сурово ответил господин Дюперье. – Отказавшись от Сесили, мы изгнали и прокляли ее и посему не считаем себя вправе располагать ее рукой. Для нас она просто посторонняя девица, которую случай свел с вами… которая достигла надлежащего возраста и посему свободна и в своих поступках, и от нашей опеки… Отсюда следует, сударь, что вы можете делать все, что сочтете нужным.
– Как, сударь! Вы не простите госпоже Доржевиль проступки мадемуазель Дюперье?
– Мы прощаем госпоже Доржевиль распутство Сесили; но та, кто носит одну из этих фамилий, слишком долго пренебрегала своей семьей… И какую бы из этих фамилий она ни избрала, чтобы возвратиться к родителям, они не примут ее ни под одной, ни под другой.
– Знайте, сударь, теперь вы оскорбляете меня. Ваше поведение в подобной ситуации просто смешно.
– Думайте что хотите, сударь. А нам лучше всего расстаться. Становитесь, коли вам угодно, супругом непотребной девки, мы не вправе вам мешать. Но не изобретайте более способов заставить нас раскрыть двери этого дома ей навстречу, двери дома, обитателей которого она покинула в горестях и стенаниях… и навлекла на них позор…
В ярости Доржевиль встает и молча уходит.
– Я раздавил бы этого свирепого тирана, – говорит он Сен-Сюрену, подающему ему лошадь, – если б только