…давным-давно, кажется, в прошлую пятницу…. Ян Томаш ГроссЧитать онлайн книгу.
немного. На политических процессах он не специализировался. Просто защищал знакомых, нуждавшихся в помощи. Но как раз с Бартошевским связана одна история, которую отец мне рассказал, – теперь, спустя годы, она кажется забавной, но тогда могла кончиться плохо.
Расскажи.
Бартошевский был знаком с моей матерью еще со времен подполья – она работала в Бюро информации и пропаганды Главного штаба Армии Крайовой[7]. И вот отец приходит к Бартошевскому в тюрьму (напоминаю, речь идет о сталинских временах), в какую-то комнату для допросов, где перед процессом узникам разрешали встречаться с адвокатами. Бартошевский, увидев наконец знакомое и доброжелательное лицо, радостно и громогласно, по своему обыкновению, восклицает: «Как там пани Ханночка?» Отец буквально утратил дар речи. На протяжении всего сталинского периода он оберегал мать от заполнения всяких анкет, в которых пришлось бы сообщить, что она была в АК, и тут вдруг – в прослушиваемом помещении! – Бартошевский выдает такое… К счастью, все обошлось.
После выхода из тюрьмы Бартошевский бывал в доме твоих родителей?
Я не помню его визитов. Бартошевский был знаком с родителями, но я бы не сказал, что они дружили.
Ты знал своих дедушек и бабушек?
Только одну бабушку – мамину маму. Она жила совсем рядом, метрах в ста пятидесяти – двухстах от нас, на другой стороне Маршалковской. Снимала комнату у очень симпатичных людей. Мама каждый день носила ей обед. Я там время от времени бывал. Обычно бабушка давала мне два злотых на мороженое. Мне она запомнилась пожилой, немного чудаковатой дамой. В ее комнате всегда лежали кипы газет, между которыми приходилось пробираться, словно в лабиринте. После Варшавского восстания обе мои бабушки оказались в лагере Равенсбрюк. Папина мама там погибла. Бабушка Шуманьская выжила.
Это персонаж с интересной историей.
Она происходила из хорошей, так называемой полуторашляхетской семьи[8], о чем я не стал бы упоминать, если бы не занятное стечение обстоятельств: один из ее, а следовательно, и моих предков – Анджей Выджга – был кастеляном в Визне в первой половине XV века. Визна расположена в двенадцати километрах от Едвабне…
В монографии «Начало заселения Визны и визненских земель в контексте исторических событий в этом регионе Польши» я прочитал, что этот Виджга именовался также «Вигандом из Ренкавчина и Острова». Прелесть, правда? Сенкевич чистой воды!
Упоминание имени Сенкевича тут вполне уместно, поскольку бо́льшая часть действия романа «Потоп» происходит на Подляшье. Жендзян, например, из Вонсоша! Именно там 5 июля 1941 года польские соседи убили всех евреев еще до того, как пришли немцы, а потом некоторые из этих людей участвовали в уничтожении евреев в Радзилове 7 июля и в Едвабне 10 июля.
При работе над романом Сенкевич пользовался мемуарами еще одного из моих предков, Яна Стефана Выджги, он несколько раз упоминается в «Потопе»: во времена Яна Казимира Ян Стефан Выджга был варминским епископом и секретарем коронным[9], а
Подпольная военная организация, действовавшая в 1942–1945 гг. в пределах довоенной территории польского государства, а также в Литве и Венгрии. АК была основной организацией польского сопротивления, боровшегося против немецкой оккупации. АК подчинялась польскому правительству в изгнании и Верховному главнокомандующему Польских вооруженных сил, находившемуся в Великобритании. После войны многие члены AK были репрессированы.
Семьи, близкие к аристократическим кругам, но не вошедшие в них.
Должностное лицо в Речи Посполитой.