Колдуны и министры. Юлия ЛатынинаЧитать онлайн книгу.
прогонишь – а юбки все нет. «Вот, шляются важные сынки, – плакала уже в мыслях женщина, – теперь он поднимет шум, мужа выставят с должности и с шестидворки».
– Что такое? – спрашивали в толпе.
– А вот этот щеголь, – объясняли, – вздумал приставать вон к той, в кофточке с мережкой, она его возьми и окати.
– Ба, – сказал кто-то, – да в кофточке с мережкой – это Изана. Станет она такого окатывать! Она каждый месяц в новой юбке ходит – откуда у честной женщины каждый месяц новая юбка?
– Ничего подобного, – говорили дальше, – этот чиновник ходил к дочери министра. Отец ее узнал об этом и нанял людей, чтобы покрыть его грязью перед народом.
– Братцы, – вопили в харчевне напротив, – где оборотень?
Женщина в синей кофте сказала решительно, что надо бы платье простирать и просушить, но ведь на это уйдет столько времени, а господин чиновник, верно, торопится с важным визитом. Другая, помоложе, в кофточке с мережкой, завела синие глаза и начала плакать. Шаваш почтительно поклонился и сказал, что важного визита у него нет, что он очень рад будет вымыться и подождать, пока высохнет платье; только вот напишет приятелю записку, чтобы тот не волновался.
Шаваша с поклонами и охами провели в дом. Чистенькие стены, деревянная лестница скрипит, как сверчок; пыль и полумрак от книг и закрытых ставен. Шаваш поглядел на горку зерна перед черепахой Шушу и подумал, что в этом доме, верно, только боги едят, как следует.
Девушки, разумеется, в общей комнате не было. Было большое смущение, потому что по записке, отправленной Шавашем, в дом пришел мальчишка с корзинкой. В корзинке был маринованный гусь, холодная баранина, нарезанная дольками, жареная кошка, пирог, печения, фрукты и два кувшина белого вина.
Хозяин вышел к обеду в строгом мышином кафтане:
– Да, сударь! Внучка моя слишком неосторожна, да и молодые чиновники в нынешнее время легкомысленны. Говорят, к такому способу прибег герой «Повести о Ласточке и Щегле».
«Ну, почтительная внучка», – ахнул Шаваш.
Старик насмешливо поглядывал на него за обедом. Шаваш ничего не ел, был рассеян и все время норовил поворотиться глазами к занавеске, ведущей на женскую половину. Занавеска колыхалась, и за ней хихикали.
Помыли руки, принесли чай. Старик осведомился о семье и должности Шаваша. Шаваш отвечал, что он – сирота и секретарь господина Нана, нового начальника парчовых курток в западной части Верхнего Города. Старик про себя усмехнулся.
Всякий богатый – либо вор, либо наследник вора. Этот, стало быть, не наследник.
Потянулась приличествующая случаю беседа о процветании государства и добродетели человека, и чем дальше она длилась, тем больше Шаваш раздражался. Старик был из той самой, ненавистной Шавашу породы людей, которые разглагольствуют о том, что истинное богатсво – не в увеличении имущества, а в ограничении желаний, и которые осуждают взяточников, главным образом потому, что сами ни разу не были на таком месте, где им предлагали