От тихого Дона до быстрой Кубани. Трагедия Ловлинского отряда. Издание второе с изменениями и дополнениями. Александр ВасилегаЧитать онлайн книгу.
Предисловие
В многовековой истории нашей страны случалось много трагических событий, унесших миллионы человеческих жизней. Особое место в этом ряду занимает Гражданская война 1918 – 1922 годов, ставшая одним из самых кровавых междоусобных конфликтов в истории человечества. До настоящего времени идут яростные споры относительно точного количества жертв, но все исследователи сходятся в одном – они огромны и исчисляются миллионами, если не десятками миллионов.
Братоубийственная схватка тогда разделила нашу страну, разделённой по этому вопросу она остаётся, и по сей день. Так почему же, даже через сто лет после кровавых событий, мы не можем прийти к общему знаменателю и просто отдать дань памяти всем погибшим, а пускаемся в бесполезные споры о правых и виноватых.
В силу сложившихся обстоятельств, в советские времена история Гражданской войны изображалась односторонне – во всех кровавых расправах винили лишь белогвардейцев, а красных всегда представляли жертвами террора. В девяностые годы оценки кардинально изменились – бывшие герои стали палачами и наоборот. И одна и другая позиция не дают полной и объективной картины происходивших тогда трагических событий и, в конечном итоге, искажают историю Российского государства на этом отрезке времени.
История Гражданской войны на Кубани уникальна, и она требует к себе объективного подхода. Чтобы сформировать объективное мнение, необходимо обращаться к первоисточникам и руководствоваться только фактами, благо, что такие возможности сейчас имеются.
В 2017 году на средства президентского гранта изданы «Протоколы Кубанского войскового правительства с 1918 по 1920 годы». Из документов можно узнать много такого, о чём раньше у нас были совершенно другие представления.
Мы должны это знать и помнить. Помнить и о белых, и о красных, потому что все они жертвы братоубийственной войны. Об одной такой истории хочу поведать тебе, дорогой читатель, в своей новой повести «От тихого Дона до быстрой Кубани». Речь в ней пойдёт о трагедии, произошедшей на моей малой Родине – в станице Ловлинской летом 1918 года – зверской казни тридцати двух бойцов отряда комиссара Воронова.
Давно нет в живых ни участников, ни свидетелей этой трагедии, но ещё остаются неравнодушные люди, которые бережно хранят, хоть и небольшие, но очень ценные материалы об этом событии.
В этом году, будучи в музее у себя на родине, мне в руки попали две ученические тетрадки с записями Валуйского Алексея Аркадьевча. Свои записи он сделал в начале 1980-х годов на основании воспоминаний свидетелей тех событий, а также непосредственного участника отряда – Гайдай Емельяна, чудом избежавшего казни в июле 1918 года.
К сожалению, об этой трагедии не издано ни одного, ни документального, ни художественного произведения.
Проходит время, и из людской памяти постепенно уходит эта история, остаётся всё меньше и меньше людей, которые хотя бы что-то знают, или слышали о ней.
Эти записи долгие годы хранились у заведующей музеем – Пахомовой Анны Георгиевны, она любезно предложила посмотреть этот материал. Меня заинтересовала эта история, и я решил написать повесть, частично используя предоставленные материалы.
Сто три года прошли с момента расстрела белогвардейцами тридцати двух красноармейцев – бойцов Ловлинского отряда. Сохранить память о них – наш долг и гарантия того, что повторение подобной трагедии в будущем невозможно.
Дон и Кубань в далёком прошлом
На юге Русской равнины, на просторах необозримых степей, широко и спокойно течет великая русская река Дон. Недаром в народе испокон веку зовут его Тихим. Все его притоки, как дети, стремясь подражать степному богатырю, тихо вливают свои воды в русло донское, принося с собой прохладу с севера и зной степей с юга.
В нижнем течении Тихого Дона, к югу от него, раскинулись степи: сначала донская, затем сальская – от станиц Мечетинской и Егорлыкской на западе и до границ калмыцких степей на востоке, а ещё южнее – безбрежная Кубанская степь.
Дон здесь совсем рядом, и сюда, в степь, от него долетали волны мягкого, увлажненного ветра. И может быть, потому, что сама степь дышала зноем, а от реки все время тянуло прохладой, по ложбинам, оврагам и даже по равнине, обтекая холмы, стлались легкие, как дымок, туманы. Вечерами то тут, то там вспыхивали костры – придонская степь жила и ночью, в ней раздавались голоса пастухов, щелканье бичей, лай сторожевых собак. И слышались тихие, задушевные, как сама седая старина, слова песни: «Тихий Дон, наш батюшка, Ой, да, тихий Дон…»
До начала XX века сальская степь оставалась девственной, землепашество не затронуло природу степи. Эти места считались глухим волчьим углом Российской империи. Так и кажется, что песня о ямщике, замерзающем в глухой степи, сложена именно в этих краях и о них.
Рельеф этих мест незатейлив, но тем он и красив, что позволяет увидеть степь на много-много верст вокруг. Здесь широко и привольно, как будто всё выложено на огромной ладони: хутора, поля, дороги, скирды, отары овец…
Огромные