Записки настигнутого любовью. Олег РомановЧитать онлайн книгу.
Эммануилу исполнилось 4 года, его родители получили квартиру в новом городке. Население городка было немногочисленным, почти все приезжие. Городок только благоустраивался, куда ни кинь взгляд, виднелись насыпи щебня – прокладывались дороги, рабочие клали асфальт. В первый день по переезду Эммануил вышел во двор, и стал катать машинку по насыпи из песка. Вдруг из-за угла дома выскочила толпа мальчишек разного возраста, все они были вооружены горстями камней. Всё произошло так быстро, что Эммануил не успел даже убежать, – камни полетели в него, и как он ни уворачивался, десяток камней попал в голову. Пацаны убежали. Эммануил потирал шишки, слизывал кровь с распухшей губы. Плакать было некому, идти домой не хотелось, было ясно, что пожалуйся он дома, его посадят под домашний арест. Тут Эммануил увидел парня, лет на пять постарше, он выглядел величаво, был вооружён шпагой, сделанной из арматуры с гардой из пластиковой крышки от банки и рукоятью, оплетённой электрическим шнуром. Юрец оказался одним из смотрителей дома, в который судьба забросила Эммануила. В тот же день, старший объяснил Эммануилу главный закон города. Либо ты живёшь в стае по законам стаи, либо тебя чмырят. Всё происходящее с тобой вне стен дома, на улице, в детском саду, в школе, институте, на работе должно оставаться меж тобой и стаей. Если ты расскажешь о чём-нибудь родителям или другим взрослым, неминуемым наказанием будет изгнание из стаи во внешнюю тьму, с тобой будет разрешено общаться только девчонкам, и ты становишься зачмыренным – если кто из мальчишек будет с тобой общаться, он тоже станет зачмыренным. Есть три изгнания в клан чмырей: первое – на неделю, второе – на три месяца, третье – на год. И всё – дальше ты становишься падлой – т. е. пожизненным чмырем. Эммануил однажды был зачмырен на неделю – игра в дочки матери и куклы и бабьи сплетни за эти дни так утомили его, что он принял раз и навсегда стаю, и по возвращении из чмырей был всегда верен её первому закону. К тому же, когда Эммануил пожаловался родителям, те наказали его ремнём и лишили улицы на неделю. Эммануил усвоил урок – всё происходящее с ним должно быть скрываемо от родителей. Первым испытанием от стаи был поход на стройку за арматурой. Эммануил с Юрцом должен был добыть для новобранцев десяток заготовок для шпаг. Арматуру можно было стащить, но риск пойманным рабочими и сторожами был велик. Однако Эммануил не испугался, ловко обходил дозор, порвал куртку, но арматуру добыл. Стая в награду посвятила Эммануила в мушкетёры, хотя мушкета не дали, но посвящение было серьёзным. Эммануила с завязанными глазами привели в подвал его дома, заставили встать на колени, потом, что-то тяжёлое ударило его по правому, затем левому плечу и по голове. Повязку сняли, места ушибов болели, бил его Юрец арматуриной, на которую была надета пластиковая крышка.
– Рукоять доделаешь сам, – важно заметил Юрец, отдавая Эммануилу его первую шпагу. Ай да мочить комсомольских! Пацаны набрали полные карманы щебня и устремились гурьбой на улицу Комсомольскую. Встречных мальчишек обкидывали все вместе, возобновляя запасы камней из куч щебня.
Всегда вместе и всегда на одно и то же дело собиралась стая. Впоследствии Эммануил узнал об этом понятии[12], используемому у первых христиан. Если большинством голосов решали идти играть в футбол, – все шли играть в футбол, решали играть в прятки на стройке – играли все. Вместе брали дома картошку,
Греческое выражение «epi to auto – ἐπι τὸ αὐτό» (Всегда все и всегда вместе) было техническим термином для обозначения евхаристического собрания. Специального слова в те времена не существовало, возможно, и потому, что первохристиане избегали прямо говорить о таинствах в смысле «обрядов», а понимали саму церковь, прежде всего, в сакраментальном смысле. Церковь осуществляет себя, становится сама собою, когда её члены сходятся вместе для свершения общего действа.
Н. Афанасьев пишет: «Всегда все и всегда вместе собирались римские христиане, чтобы всем вместе праздновать день воскресения Христа. Под наблюдением полиции, под страхом наказания и часто под угрозой смерти тянулись они к одному центру – к источнику церковной жизни – и близко, и далеко живущие. Многие из них за исповедание, что Христос есть Господь (Kύριός) отдавали свою жизнь, принося свои тела в жертву Богу, но и своей жизнью они показывали, что у них один Господь-Христос. Одна трапеза Господня, и все едины на ней и каждый вместе с другими».