Голоса из окон. Ожившие истории петербургских домов. Екатерина КубряковаЧитать онлайн книгу.

      «29 марта 1933 г., Ленинград. Вчера встал с постели. Перенес ангину и воспаление среднего уха. Вчера у меня неожиданно собралось большое общество. Были все превосходные люди. Все пришли «на огонек» без предупреждения, угощать было абсолютно нечем, но время провели славно. Часа в два ночи раздался густой храп. Это Нина заснула, тем самым намекнув гостям, что пора и домой. Пишу понемногу концерт для фортепиано с оркестром и выражаю недовольство моей жизнью. Боюсь оглохнуть»[5]. Старая квартира провожала двадцатисемилетнего Дмитрия Шостаковича последними посиделками – сколько здесь было им прожито! Практически вся сознательная жизнь, будущий лауреат бесчисленных советских премий, наград, почетных званий обосновался здесь двадцать лет назад, еще в другой стране, Российской империи…

      Семья инженера Дмитрия Болеславовича Шостаковича наняла квартиру в доходном доме князя Мещерского в 1914 году, когда их сыну Мите было восемь лет, а его сестрам Марии и Зое – одиннадцать и пять соответственно. Улица Марата называлась тогда Николаевской – мальчик хорошо знал ее, до переезда они жили здесь, неподалеку. Отец Дмитрия работал по профессии, а мать Софья была пианисткой. Интеллигенты и либералы, Шостаковичи проводили вечера, обсуждая революцию 1905 года, собирая гостей в тесной столовой (художник Борис Кустодиев именно здесь сделал знаменитый детский портрет Дмитрия), играя на рояле и исполняя цыганские романсы.

      Разгоняют беспорядки. На обочинах стоят грузовики с вооруженными солдатами. Одиннадцатилетний Митя, впервые увидевший воочию зверскую резню, еле дыша от ужаса, мчится домой. Не считая ступеней, влетает на свой пятый этаж в уже не кажущуюся такой безопасной квартиру родителей.

      Убитого на его глазах мальчика Дмитрий не забудет никогда и первым делом попытается выразить переполняющие эмоции единственным доступным ему средством – музыкой. Уже два года Шостакович занимался фортепиано. Поначалу ни особой любви к музыке, ни желания учиться не было, но упорство матери, абсолютный слух и отличная память быстро открыли мальчику безграничные возможности самовыражения в этом искусстве.

      Практика давалась Мите поразительно легко, и с первых дней он начал пробовать сочинять сам, сначала с матерью в качестве педагога, а затем в частной музыкальной школе Гляссера. Уже в двенадцать лет начинающий композитор создал фортепианную