Оклеветанные историей… Иоанн IV Грозный. Наталья Александровна ВеселоваЧитать онлайн книгу.

      Как-то укоренилось в сознании русского человека мнение, что прозвище Грозный он обрел впоследствии, якобы из-за свирепого нрава. Ничего подобного. Царь получил его после успешного завершения похода против казанских татар и взятия Казани, а прозвище имело тот смысл, что он грозен для иноверцев, врагов и ненавистников России. Взятие же Казани имело место еще в тот период, который почти всеми либеральными историками относят к «благополучной» части царствования Иоанна IV. Ибо существует традиционное мнение, что, имея в советниках Алексея Адашева и иерея Сильвестра, молодой Царь правил справедливо, и лишь благодаря собственной паранойе и чужим наветам удалив их от двора, получил возможность «развернуться вовсю», следуя своим «дурным наклонностям». Правда, как мы увидим позже, Карамзин и его последователи вполне честно могли считать наклонности Царя дурными. Но сейчас мы поговорим именно о первом, «золотом» периоде его царствования.

      Представляется, что «золотым» он был объявлен, прежде всего, по той причине, что молодым и неопытным Царем на первых порах удавалось успешно управлять. Во время большого пожара Москвы в июне 1547 года была «под шумок» предпринята попытка государственного переворота. Пущен был слух, что Москва подожжена по наветам родственников Царя со стороны матери – Глинских, и противоборствующий боярский клан подстрекал народ на их избиение, дело дошло даже до Воробьева, где в то время находился Царь, якобы, спрятавший у себя свою бабушку Анну Глинскую с сыном. Положение с часу на час могло стать критическим. Именно в это время к Иоанну явился московский соборный пресвитер Сильвестр. Собственно, он оказался в нужное время в нужном месте, и в истории не осталось никаких сведений о том, был ли он направлен кем-то могущественным или пришел своей волей. Ничего особенного он не сделал: мятеж удалось подавить и без его участия, но Сильвестр ухитрился в те смутные дни найти особый подход к сердцу царя, славившегося своей набожностью. Не замедлила вскоре появиться рядом и светская фигура – сын служилого человека Алексей Адашев. Вот что пишет о нем печально известный князь Андрей Курбский в своей «Истории Иоанна Грозного»: «С ним же соединяется един благородный юноша к доброму и полезному общему, именем Алексей Адашев». Создается впечатление, что, пробившись так или иначе в ближнее окружение молодого Царя, иерей Сильвестр сразу же «протащил» за собой своего человека, заранее подготовленного и ждавшего часа икс. Эти люди стали открыто действовать вдвоем, каждый в своей области влияния на Царя: один – в духовной, другой – в светской. Первое, что сделано было с духовной стороны – это инспирировано послание Иоанна к земскому собору, причем оно было написано в сугубо покаянном ключе.

      «Нельзя ни описать, ни языком человеческим пересказать всего того, что я сделал по грехам юности моей. Сколько согрешил я перед Богом и сколько казней послал на нас Бог. Не понимал я и не покаялся, но сам угнетал бедных христиан