Шоумен. Ментовские оборотни. Владимир Васильевич ГриньковЧитать онлайн книгу.
собственноручно отобрал самые достойные. Они и украсили грудь безмолвно-покорного Миши Брусникина. Среди множества знаков отличия на его груди красовался орден «Мать-героиня» второй степени, значок «Отличник ленинского зачёта» и даже памятный знак, выпущенный по случаю трехсотпятидесятилетия со дня основания города Харькова.
– Годится! – сказал мрачно подполковник Байстрюков. – Пошли, урод!
Оцепление расступилось, и пара молодожёнов под присмотром подполковника Байстрюкова отправилась спасать репутацию России на международной арене.
– Ты, главное, не трясись, – шепнула Клава жениху. – Подумаешь – президент. Если бы ещё хоть наш, а тут вообще из Папуасии какой-то.
– Из Гондурасии, – поправил Миша непослушными губами.
– Это без разницы, Миш. Кто в войне победил? Мы победили. И балет у нас лучший в мире.
– И автомат Калашникова! – очень кстати вспомнилось Брусникину.
– Вот! – подтвердила Клава с чувством. – И Гагарин наш первым в космос полетел! А у папуасов этих что? Одни бананы! Так у нас и у самих бананов этих на рынках сколько хошь!
– Р-р-разговорчики! – рыкнул им в спины подполковник Байстрюков. – На все вопросы президента отвечать только «да» или «нет». И улыбаться! Улыбаться так, будто вам только что квартиру подарили!
Таким образом Миша с Клавой предстали пред президентскими очами с неестественными улыбками на лицах.
Президент был не стар, смуглолиц, усат и мил, и тоже улыбался. Он заговорил по-испански, и переводчик, хотя и с акцентом, но достаточно понятно донёс его мысль до присмиревших и глупо улыбающихся молодожёнов:
– Господин президент хотель приветствоваль вас в такой ваша торжественный день и желал вас как хотель …
Тут президент заговорил снова, переводчик умолк и лишь потом завершил фразу, изречённую патроном:
– …И желал вас как хотель вы сами для себя и даже ещё больше!
При этом президент благосклонно кивал, давая понять, что именно это он и имел в виду. Президентская свита бесцеремонно пялилась на нарядную невесту. Стоявшая рядом с президентом расфуфыренная девица строила Мише Брусникину глазки.
Президент заговорил, и переводчик с готовностью перевёл:
– Президент имель такой красивый пара видель первый раз, и русски самий красивий лубовник весь мир!
Президентская свита с готовностью закивала. Да, мол, много ездим по миру, многое видим, но такой красотищи отродясь не видали.
– Вы офицер? – перевёл переводчик вопрос президента.
– Да! – легко и просто ответил Миша.
– Это твой ордена? – продолжал светскую беседу президент.
– Да! – отвечал Миша, поражаясь той лёгкости, с которой ему удавалось общаться с главой иноземной державы.
– А за что ордена?
– Да! – брякнул Миша, не подумав.
Обнаружил, что сказал что-то не то, побагровел, исправился:
– Нет!
Понял, что снова ответил невпопад, и обмер, потому что иссяк