Большая грудь, широкий зад. Мо ЯньЧитать онлайн книгу.
очень редко, да и пампушки тоже, а вот турнепс и вареная соленая рыба частенько бывали у нас на столе, как и кукурузные лепешки.
– Лук в жару не засохнет, солдат с голоду не сдохнет, – вздыхала матушка. – Вот и нам от военных польза выходит. Кабы знать, что так обернется, не было бы нужды и детей продавать. Сянди, Цюди, бедные мои деточки…
Молока у матушки в это время хватало, и качества оно было отменного. Шангуань Цзиньтун выбрался наконец из своего «кармана», прошел двадцать шагов, пятьдесят, сто и ползать уже не ползал. Мой неповоротливый язык тоже развязался, и ругаться я научился быстро. И когда немой Сунь как-то ущипнул меня за петушок, я сердито выдал: «Мать твою ети!»
Шестая сестра пошла учиться грамоте и выучила такую песенку: «Мне уж восемнадцать, в армию пошла, служба в нашей армии – славные дела, косы ножницами – прочь, эрдамао73 ваша дочь. Часовой стоит на страже, перекрыты все пути, и предателям народа ни проехать, ни пройти».
Занятия проводили в церкви. Оттуда убрали навоз, оставленный отрядом «Черный осел», починили и расставили скамьи. Ангелочки с крыльями куда-то исчезли – улетели, наверное. Жужубового Иисуса тоже было не видать: то ли вознесся на небо, то ли пошел на дрова. На стену повесили доску с большими белыми иероглифами. Ангелоподобная барышня Тан тыкала в эти иероглифы указкой, и доска отвечала глухим звуком.
– Кан – жи, кан – жи74.
Женщины кормили грудью детей, сшивали подошвы для обуви. Под поскрипывание суровых ниток губы повторяли вслед за товарищем Сяо Тан:
– Кан – жи, кан – жи.
Еле держась на ногах, я топтался среди этого сборища, задевая груди различных форм и размеров. На возвышение вскочила пятая сестра:
– Народ – это вода, сыновья и братья солдаты – рыба, верно? – обратилась она к сидящим внизу.
– Верно.
– Чего больше всего боится рыба?
– Крючков? Бакланов? Водяных змей? – раздались возгласы.
– Больше всего рыба боится сеток! Да, больше всего рыба боится сетей! – воскликнула пятая сестра. – Что у вас на затылке?
– Узел волос! – прозвучало в ответ.
– А на нем что?
– Сетка!
Тут женщины поняли, в чем дело, и, то бледнея, то краснея, загудели, стали перешептываться.
– Сострижем волосы, освободимся от сеток, защитим командира Лу и комиссара Цзяна, защитим отряд подрывников, что под их началом! Кто первый? – Паньди подняла высоко над головой большие ножницы, они заклацали в ее тонких пальчиках – уже не ножницы, а голодный крокодил.
– Только подумайте, вы, хлебнувшие горя матери и бабушки, тетушки и старшие сестры! – заговорила барышня Тан. – Нас, женщин, угнетали три тысячи лет. Но теперь мы наконец можем встать в полный рост. Ху Циньлянь, а ну скажи, этот твой пьяница-муж Не Баньпин75 еще осмеливается бить тебя?
Поднялась молодая женщина с посеревшим от страха лицом, с ребенком на руках, быстро глянула на возвышение, на полных воодушевления бойцов Тан и Шангуань