Лелег. Александр ЛобановЧитать онлайн книгу.
на подушку, вздохнул, потом улыбнулся чему-то своему, видимо, навеянному с небес. – И на турок особо не распыляйся. Всё схвачено, князь подробно просветит. Левый берег Днестра нам зело нужен. Сам понимаешь, стратегический выход в Западную Европу, на Балканы, торговые пути, удобные переправы, которые обязательно нам занять и удерживать. Крепости будем ставить. Там уже есть в районе Днестровска, воздвигается также у села Белочи, будет в Ти-гине. Тебе предстоит поселиться, где в Днестр впадает Сухая Рыбница, так, мелкая речушка, но, что удивительно, вельми богатая рыбой. Казачки куреней понаставили, нагородили сливных прудов, рыбный промысел организовали, торгуют, и даже в дальние страны. И всё, поди, без пошлины.
– Этак сами без рыбы останемся, коли всем желающим пошлины раздавать, – Альгис говорил негромко, ровным тоном, с великой почтительностью, но непроизвольно всё же пытался придать голосу ободряющие оттенки, чтобы хоть маленькой толикой приподнять дорогому учителю настроение. – Пан гетман пусть не переживает. Поставлю крепость, да ещё какую! Торговлю отлажу. Новый Рашков! Нет, поболе Рашкова выстроим, развернём экономику, политес, науку. Хорошо, что казакам реестры расширят.
– На сей счёт я бы не обольщался. Сигизмунд пока только воздух сотряс, поскольку нужны ему против Османа. Но сам даже подкреплений не шлёт. Османа мы, конечно, потреплем. Да так, что надолго отобьём охоту разбойничать на наших землях. И поляки охолонут маленько. Вона, не горят, в пекло не спешат, ждут, пока казаки работу за них сделают. Ну, да сия тактика понятна и предсказуема. Люди не могли бы выжить в обществе, если б не водили друг друга за нос. Мы им свою стратегию в противовес преподнесём. Думаю, провозимся здесь до самой осени.
– Осман вроде умом тронулся. Прёт, прёт и прёт. Совсем народ не щадит. Уже, как мне сказали, потери серьёзные, что станется к осени?
– К осени… полыхнёт краса неописуемая на днестровских берегах. Сгорит и мерзость прегрешений, и подлый дух растлителей небес. В народе говорят, кто сгорел, того не подожжёшь. За эту правду мы кровью заплатили. Казачков жалко. Видел их в бою? Что вытворяют, молодцы мои. Турки диву даются. Янычары ропщут, к такой войне не привыкшие. Турецкое войско скоро деморализуется. Ты вот что. Когда закрепишься там, на Днестре, не вздумай кого-либо выделять в привилегию. Понял, о чём говорю?
– Почти, пан гетман.
– А-а-а. Вижу, объяснить надо. Жизнь вообще ничем хорошим не заканчивается. Самое гадкое, когда люди начинают друг на друга недобрым глазом смотреть, недостатки выискивать либо, наоборот, преимущества, порождать завистливость, потом и вовсе вражду. Особенно страшна рознь по племенной принадлежности, – Сагайдачный слегка прищурился, взгляд стал жёстким, он заговорил так, чтобы каждое слово проникло в душевные глубины, чтобы замутило там перламутровую крошку, от которой жемчужины возродятся, сперва мелкие, потом крупнее, потом вообще бесценные. – Запомни сам, детям передай. Люди равны по природе своей. Все под Богом ходим, Бога