Броуновское движение. Алексей СмирновЧитать онлайн книгу.
лестнице, он какое-то время посидел, привалившись к стене («Пригорюнился, видите – вот и случайная свидетельница говорит! Из этого видно, что человек пребывал в полном отчаянии!» – так впоследствии рассуждал адвокат, педалируя жалобные чувства). Погоревав, Братец встал, вынул обрез и выстрелил в дверной звонок. На его беду, квартира была коммунальная, и звонков насчитывалось восемь. То, что он попал именно в нужный, говорило в пользу не отчаяния, но уголовного замысла – факт, на котором настаивал прокурор, требовавший, конечно же, расстрела с предварительным колесованием.
Братец уехал домой и неприятно удивился, когда ему сломали дверь. Его хотели арестовать. Ему задали вопрос: «Где оружие?», и он сразу отдал оружие, на чем обыск и завершился, а зря, потому что под братцевой кроватью расположился целый арсенал для кустарного изготовления героина, и даже готового было чуть-чуть.
Конечно, это позорное судилище вылилось в фарс. Прокурор потерпел сокрушительное поражение. Свидетели, которых пригласили обрисовать личность подсудимого, приписали ему божественные качества. Адвокат рассказал историю приобретения обреза, назвав тот «Эхом Войны, которое прозвучало в наше безвинное и мирное время – доколе же память тех лет будет столь безжалостно напоминать о себе?»; в общем Братец получил два года условно.
Весь процесс он просидел в клетке, заблаговременно вмазанный четырьмя кубами самодельного вещества, и не очень понимал, что происходит вокруг.
Выпускание из клетки он воспринял как не заслуженное даже, а естественное событие, которому нет альтернативы. На мои же поздравления он надменно процедил хрестоматийное «Эт-то те не мелочь по карманам тырить».
БТР-на-БМП
Уж казалось бы, сколько я перевел книжек про всякую память, а все никак не пойму, отчего всякая дичь вспоминается, не актуальная совершенно.
В бытность мою доктором послали меня на Командирские Курсы. Из меня постоянно пытались сделать военного врача, чтобы вышло как в фильме «На всю оставшуюся жизнь», чтобы бронепоезд какой, или санитарный броненосец, а я в перспективе там геройствую в халате, похожем на смирительную рубашку.
Ну, это у них получилось – в смысле, «на всю оставшуюся жизнь».
Привезли нас, помнится, на практическое занятие в Красное Село, где постоянно бездействовал наглядно-показательный батальонный медицинский пункт. В развернутом состоянии, для проведения ознакомительных экскурсий. Нас, докторов, приехало человек сорок. А там было сорок палаток, и наш полковник водил нас из одной в другую, все показывая. В палатках же томились резиновые манекены в качестве боевых санитарных потерь и такие же резиновые, но живые медицинские майоры, олицетворявшие начальников разных служб.
Были и живые медсестры надменного и якобы неприступного вида.
Одно мероприятие, случившееся в палатке, мне запомнилось отдельно. Там тоже был майор, а на операционном столе лежал резиновый боец. Плечо бойца было туго обтянуто резиновым же жгутом. Пока местное руководство объясняло нам, что к чему,