Стрела и мост. Василий АнтоновЧитать онлайн книгу.
aph>
Мое место слева
И я должен там сесть
Виктор Цой
Повесть «Желтая Стрела» начинается с пробуждения главного героя. Он просыпается в купе поезда, рядом – сосед, а за окном проносятся однообразно-привычные пейзажи. Похоже, что перед нами описание обычного, правда несколько затянувшегося железнодорожного путешествия. Герой куда-то едет, видно что он пообвыкся с дорожным бытом, как это бывало с каждым из нас на второй-третий день пребывания в поезде. Правда, главный герой по имени Андрей не так уж и плохо устроился – просыпается в купе, которое делит с пожилым попутчиком, неким Петром Сергеевичем. В остальном, перед нами типичное утро в поезде, когда надо просыпаться, дожидаться очереди в туалет, курить в тамбуре, с кем-то говорить или даже переругиваться.
Неизвестно, как долго Андрей является пассажиром этого поезда. Но сразу бросается в глаза его притертость к происходящему. Например, сосед Андрея Петр Сергеевич ведет себя как старый знакомый. То, что они накоротке – проскальзывает в диалоге, а для этого надо провести вместе не один день. Герой просыпается в этом месте уже не первый раз, о чем говорит его настроение, то как долго он лежит с закрытыми глазами, в полудреме, пытаясь бороться с окружающим днём.
Интересно, что Шестипалый начинает свою, скажем так, борьбу там, где социума уже нет. За строкой остаётся его жизнь в птичьем сообществе, как и последующее за этим изгнание. Мир отторгает белую бройлерную ворону, тогда как герою «Стрелы» Андрею приходится сопротивляться его всасыванию, втягиванию в социум «Желтой стрелы».
Шестипалого выгнали из общества один-единственный раз, но Андрею приходится прогонять социум снова и снова, раз за разом терпя поражение. Андрей осознает себя не просто чужим внутри мира-ловушки, каким мог быть птичий двор для персонажа сказки Андерсена. Нет, он плоть от плоти этого мира. Он – свой, никаких мутаций, аномалий или отклонений в развитии. Разве только какая-то внутренняя чужеродность, нетакусешность, а от этого и общая неустроенность. Правда, последнее пока только ещё накапливается, постепенно подбираясь к критической отметке. Если продолжить аналогию с Шестипалым, то герой «Желтой стрелы» находится неподалеку от кормушки, никто не прогоняет его куда подальше, да и куда прогонять-то? Идущий на полном ходу поезд уподобляется веренице отсеков на слишком быстром конвейере, с которого не так-то просто соскочить. Изгнание из социума в таком случае попросту исключается. И если в границах родного отсека для Шестипалого могло найтись место для изгоев и отщепенцев, то между вагонами не очень-то и побегаешь. И даже учитель Андрея – ещё один из пассажиров, а не бройлерный нагваль, приходящий из-за Стены Мира.
Да, у Андрея и его старшего товарища Хана есть небольшой люфт, ведь они смогли слегка взломать, скажем так, хакнуть окружающую реальность. Так Хан может провести своего подопечного в один из довольно отдаленных вагонов «Стрелы», а в другой ситуации герои даже встречаются на крыше поезда. Здесь как будто бы напрашивается параллель с преодолением Стены Мира, точнее сценой, когда Шестипалый впервые забрался на её верхний край, но мне видится, что это не совсем так. Поезд со всеми вагонами, вся «Стрела» – это и есть один отсек на одном конвейере, а не вереница таковых. Здесь нет промежуточных уровней, каких-то трещин между мирами, других вселенных и тому подобных вещей. В поезде все предельно просто: ты либо едешь, либо нет. А вот у героев «Затворника» есть выбор, например, быть внутри отсека, на конвейере, или же прятаться где-нибудь под ящиками, подальше от всего этого безумия.
Но вернемся к проблеме героя «Стрелы», тому, что выше было обозначено как втягивание, всасывание Андрея в повседневность внутреннего бытия «Желтой стрелы». Как-то все это хищно, агрессивно, что ли. Кстати, история про цыплят обладает куда более жестким характером. Это история о том, что происходит с теми, кто находит в себе силы покинуть орбиту социума. Их уносит в открытый космос, где слишком холодно и одиноко, хотя и есть место, чтобы расправить крылья. Это история про беспредельное одиночество, которому нет конца и края. История про смерть, что крадется за тобой по пятам, и у которой тысячи обличий. История о мире, где безопасность – это в лучшем случае иллюзия, а в худшем – аномалия, непорядок. В общем, все как мы любим ещё со страниц книг Кастанеды. В мире, где за каждым охотится смерть… И так далее, снова и снова, пока не отпечатается, подобно заповедям на каменных скрижалях.
А вот внутри «Желтой стрелы» Андрей будет в социуме до самой последней остановке. И, в общем-то, железнодорожное путешествие, куда безопаснее поездки на машине или авиаперелета. И то правда, что угроза надвигающейся катастрофы – тоже смертельно опасная угроза, но когда ещё это будет? Автор не ставит четких сроков, оставляя этот финал открытым. А значит, образ разрушенного моста где-то впереди носит куда более абстрактный характер, чем вид раскрытых створок Цеха №1. В «Стреле» Андрею угрожают опасности несколько иного рода, чем угроза физической гибели или тому подобных неприятностей. Ловушки и капканы, расставленные у него на пути, в большей степени угрожают его душе, чем телу. И все это находится здесь,