Лето прошло. Ольга ШлихтЧитать онлайн книгу.
Если спокойно, трезво увидеть и принять – нарост, опухоль, болезнь. И признать победу всемирного здоровья. Перестать гордиться тем, чего нет. Склонить голову и сказать: «Не повезло!» Генетика, или родовая травма, или неудачное расположение планет. Стащить наконец-то с сына придуманную ею самой маску чудаковатой исключительности. Перестать гордиться. Признать, что всеобщая продажность – все та же потребность в маленьком счастье.
Нимфу и сына, положившего ей голову на колени, она увидела еще раз, на фотографии в глянцевом журнале. Модный фотограф превращал знаменитостей в причудливых персонажей. Журнал принадлежал мужу подруги, тому самому издателю, на бранче у которого все началось. Подруга негодовала очень искренне:
– Прости, прости! Недоглядела! Мужская тупость. Они наших переживаний просто не понимают. Я как увидела это жуткое фото, сразу ему позвонила и скандал устроила. Как он мог такое поместить? Хоть бы посоветовался. С другой стороны, не может же он быть в курсе всего, что редактора творят. Ты уж нас прости. Но хороша старуха! Я ведь фотографа этого знаю. Ты думаешь, это он ее уламывал, уговаривал? Это же тебе не якобы случайный снимок на премьере. Нет! Ему режиссер позвонил, который ее снимать собирается в очередном детективе. Мол, раскрутка не помешает. И она как миленькая явилась и очень даже профессионально все проделала. И тему, кстати, она сама предложила.
На фотографии нимфа и мужчина получились очень четко, хоть рукой трогай. Вокруг были ярко-зеленые растения, экзотические плоды на ветках. Сзади водопад. Летали пестрые птицы. Рядом стоял павлин с раскрытым хвостом. На дереве сидела обезьяна.
На следующей странице – кто-то, удачно загримированный под Мону Лизу. Сразу и не поймешь кто.
Последний день
Мама плакала почти беспрерывно. Поразительно, на что способны слезные железы. А если не плакала, то ходила из комнаты в комнату, постанывая, падая на диван или кухонную табуретку, и замирала надолго, закрыв лицо ладонями. Демонстрация отчаяния. Нужно совсем другое – сила и помощь. Хотя бы в укладке чемодана, который беззащитно раскинулся на полу. Поэтому вместо жалости – спасительная злость.
– Вот так ты всегда! Когда нужна поддержка.
– Сыночек, милый! За что ты так? Господи! Зачем это все? Останься! Может, обойдется. Я буду смотреть телевизор. Когда они начинают? Весь день буду смотреть.
Черт его дернул честно описать матери положение дел. Но она и без него многое понимала. Потому что относилась к тем, кого до сих пор по старинке называли интеллигенцией. И раньше, когда заезжал навестить, часто заставал ее у телевизора – возмущенной: «Ты в курсе? Что делают? Позор!» Смешно и трогательно. Мать в деталях не разбиралась, но интуитивно принимала правильную сторону.
Мать-соратница, которой можно гордиться. И даже немножко хвастаться ею перед друзьями. У Андрея, к примеру, отец помешался на всемирном заговоре.
Плохо, что в сложных ситуациях мать впадала в панику. Поэтому про разгром бизнеса пришлось молчать до последнего, как и про развод и потерю квартиры. А вот переезд к ней, в двухкомнатную квартирку,