Дочери Ялты. Черчилли, Рузвельты и Гарриманы: история любви и войны. Кэтрин Грейс КацЧитать онлайн книгу.
ненадолго при подписании бумаг), побудили Анну перейти к действенным мерам. Она пригласила для консультации лечащего врача отца, вице-адмирала Росса Макинтайра, по специализации отоларинголога. Он пытался убедить Анну, что президент страдает обычными, хотя и затянувшимися осложнениями после ранее перенесённого гриппа и острого синусита, но не преуспел. Анна настояла на полном и всестороннем медицинском обследовании Рузвельта.
В конце марта 1944 года Говард Брюэнн, молодой в ту пору кардиолог Военно-морского госпиталя в Бетесде, поведал Анне, что её худшие опасения подтвердились: президент задыхается даже от незначительных физических усилий, в лёгких скопилась жидкость; артериальное давление 186/108 указывает на гипертонический криз{45}. Кардиология тогда была наукой относительно молодой (профессиональная ассоциация кардиологов была создана в США всего лишь в 1934 году), но для Брюэнна результаты обследования были ясны: у президента острая застойная сердечная недостаточность, а это не лечится. Брюэнн, конечно, мог попытаться продлить пациенту жизнь, прописав наперстянку для временной прочистки лёгких от жидкости и порекомендовав поменьше работать, побольше спать и соблюдать строгую диету с целью снижения веса и нагрузки на сердце. Но всё это было лишь отсрочкой. Макинтайру лечение застойной сердечной недостаточности было вовсе не по зубам, и он нехотя уступил пост лечащего врача президента тридцативосьмилетнему Брюэнну, но лишь на условии строжайшего неразглашения диагноза: никто в семействе Рузвельтов, включая прежде всего самого Франклина Делано, не должен был знать о том, что с ним. Последнее, как выяснилось, далось Брюэнну на удивление легко. Президент оказался на редкость покладистым и нелюбопытным пациентом и даже ни разу не поинтересовался, что именно не так с его здоровьем.
Но Анну так просто провести не получилось. По какой такой причине её отцу вдруг назначили новые лекарства, посадили на строгую диету{46}, прямо как её малыша, да ещё и запретили работать больше четырех часов в сутки? Под натиском вопросов новый доктор Брюэнн быстро сломался и, в нарушение данного Макинтайру слова, поведал Анне правду о диагнозе Франклина Д. Рузвельта в той мере, в какой это было нужно для обеспечения должного ухода за пациентом и соблюдения предписанного режима{47}. Анна прочла, что нашла об острой сердечной недостаточности, и стала следовать предписаниям Брюэнна беспрекословно. При этом о диагнозе отца она никому, кроме мужа, – даже матери – ни словом не обмолвилась{48}.
Хотя Рузвельт у Брюэнна о своём здоровье детально не справлялся, сам он не мог не почувствовать, что с ним что-то всерьёз неладно, тем более видя, как Анна о нём печётся. Само её присутствие в числе сопровождающих его на конференцию в Ялту служило свидетельством резкого изменения ситуации по сравнению со временами Тегерана. Тогда Анна буквально умоляла отца взять её с собой, но натолкнулась
Американская кардиологическая ассоциация классифицирует гипертонический криз как «состояние, характеризующееся систолическим давлением >180 мм рт. ст. и/или диастолическим давлением >120 мм рт. ст.», и по систолическому давлению состояние президента Рузвельта однозначно было предынфарктным (Howard Bruenn, “Clinical Notes on the Illness and Death of President Franklin D. Roosevelt,” Annals of Internal Medicine, Vol. 72, No. 4 (April 1970): 579–80).
Пищевой рацион Рузвельта был скорректирован в сторону снижения жиров и повышения углеводов. Ему прямо запретили потреблять свинину, жирную рыбу (лосось, скумбрию, сардины и т. п.), сыры (кроме творога), жиросодержащие десерты и даже «газообразующие овощи», включая капусту всех сортов от белокочанной до брюссельской, огурцы, лук, репу, брюкву, сладкий и горький перец всех сортов, редьку, редис и т. д. вплоть до сушеных бобов. На обед президенту полагалось «не более одного куска масла» (“Special Diet for the President,” FDRL ARHP, Box 66, Folder 9).
Doris Kearns Goodwin, No Ordinary Time: Franklin and Eleanor Roosevelt – The Home Front in World War II (New York: Simon and Schuster, 1994), 499, 502. Из этого источника следует, что Анна была поставлена в известность об истинном состоянии здоровья отца никак не позднее середины апреля 1944 г.
Ibid., 471–72.