Краеугольный камень. Александр ДонскихЧитать онлайн книгу.
и икорной начинкой налим, украшенный букетиком жарков в пасти. Возле столов усажены на табуретки бокастые жбаны с домашним квасом, только что пребывавшие в леднике. Из горячительных напитков всевозможные наливки и настойки, все они домашние, замечательные – духовиты и мягки, настояны на ягодах и травах, с ядрышками кедровыми. Но исключительное внимание первачу – наикрепчайшему самогону первоначальной перегонки, пропущенному для очистки через берёзовые угли и предусмотрительно разведённому немножко водой.
– Наши домашности пользительны от всех хворей, Афанасий Ильич, – не преминул прихвастнуть распорядитель застолья.
– Смотрите, товарищи, чтобы нас какой-нибудь бдительный пёс Барбос не заманил в милицию, как это произошло в комедии Леонида Гайдая, – в искусной насупленности подвигав своими замечательными густыми бровями, пошутил Афанасий Ильич.
– А милиция, Афанасий Ильич, уже тута – вон он доблестный участковый наш, Васька, Василий Петрович то есть, Горохов, сидит за соседним столом.
– И уже тянется лапой за стаканом с первачом!
– Эй, Васька, хватай не стакан, а самогонщиков!
– Да сразу за жабры, чтоб наверняка!
Застолье разразилось хохотом. Участковый, совсем ещё паренёк, зарделся и, подскочив с места, неуклюжим наклоном и уставным прикладыванием ладони к голове – без фуражки – поприветствовал Афанасия Ильича.
– Черти полосатые! – не выдержал и тоже засмеялся Афанасий Ильич.
– Мужики, зачнём гулеванить, ли чё ли? А то – ля-ля да тра-ля-ля!
– И верно, народ: душа уже вусмерть истомилась!
– Как сказал Юрка Гагарин: поехали!
– Поехали!
– Погоняй!..
И рюмки, а у кого гранёные стаканы и кружки, звончато сдвинулись.
Любит Афанасий Ильич эти деревенские посиделки с гулянкой, где можно пообщаться с близкими по духу и разумению селянами, однако душа, как только увидел он то страшное пожарище, не может уравновеситься, сбросить тяготу нежданно навалившихся переживаний и мыслей.
Здравицы и даже целые развёрнутые речи витали над застольем. После третьего, четвёртого приёма горячительного тут и там засияли переливчатыми огоньками шутки и прибаутки, подначки и побасенки, – загудел воздух дружным роем. Вскоре явила себя художественная самодеятельность – бравым хором с балалайками и цветастой пляской. Столы стали подпрыгивать и звенеть. Некоторые сидящие срывались с мест – отплясывали, даже вприсядку, со свистом и гиканьем. Что ж, итоги подведены, результаты более чем хороши, сам Афанасий Ильич Ветров, аж областной чин, сказал, что «ударно и боевито поработали вы, товарищи, приближая наше общее светлое будущее, завещанное великим Лениным», а потому – отдыхай, радуйся, честной народ!
Единственно лишь Афанасию Ильичу не сиделось в этой славной компании, ни после первой, ни после второй, ни даже после пятой рюмок не успокоилась, не обманулась его душа. Углами перекатывались в голове нелёгкие