Судьба и Служба. Тюркские контуры России. Игорь ШумейкоЧитать онлайн книгу.
слово? У нас ведь весь «казацкий словарь»: атаман, есаул, сабля – тюркский. Любовь к Судьбе, «Амор фати» – любимый тезис Ницше.
Да, у нас была другая – Чингисова империя. Да, она сильно уступала Римской по устойчивости, так сказать, по протяженности вдоль Оси Времени. Изъян недолговечности будет рассмотрен подробнее.
Но выигрывала по широте охвата пространства, то есть по другим трем осям (и Тенгри – небо над Евразией тоже будет рассмотрено, переводя наше пространство от площади к объему).
Но краткость наших периодов прямого формального государственного, династического правопреемства компенсировалась передачей традиций, неформальных кодексов. Евразийская империя Чингисхана контурами просто поразительно до чего походит на территорию нынешней ШОС.
Расширение России от Волги до Тихого океана за 70 лет, без признаков геноцида, работорговли, свидетельствует о действенности той передачи традиции, неоспоримом источнике легитимности, складывании евразийской цивилизации…
Примерно это я говорил нашим и турецким журналистам, писателям на конференции летом 2015-го. Помню, группа не знающих русского сидела обособленно – близ переводчика: напряженно ждали, пока я закончу свою тираду и за дело возьмется толмач. Но расслышав слово «Кысмет», упредительно улыбались, кивали.
Наша свобода от «свобод»
Метаморфоза глобально-исторического значения: в Улусе Джучиевом «надорвавшихся» монголо-татар сменили руссо-татары, едва поспевшие за «военно-технической революцией XVI–XVII вв.» (той, что кратно увеличила удельную боеспособность европейских армий, дав возможность колонизации всего мира[23], кроме как раз России и Турции). Они, руссо-татары сумели освоить новые социальные технологии, западную дисциплину и отстоять единственную неколонизированную полосу на всем глобусе: Северную Евразию. О тяжелейшей плате (раскол нации, частичная потеря идентичности) еще будет упомянуто. Но сама пластичность, гибкость нации, позволившей себе такой маневр, «финт» – мгновенная, но частичная (военно-техническая) «европеизация», вкупе с давней памятью об ужасном «Тартаре» плюс досадой на поражения от новой, внезапно явленной военной цивилизации, – усилила давнее обвинение: «восточное рабство», «с этими рабами, как видите, можно делать что угодно».
Действительно, Свободы и Права, Права и Обязанности (Служба), Свобода и Служба очень непросто сочетаемы. Тонкие материи. Однако великое значение того «петровского гамбита (жертвы пешки)», признание объективной разницы в их понимании требует остановиться на этом пункте подробнее. О «русском понимании Свободы» мне доводилось публиковать свои заметки, вот что можно сказать в целом о евразийском ее восприятии.
История любой страны предстаёт остальному миру («реальность, данная нам в ощущениях») в двух проекциях: 1) географические очертания, 2) менталитет населения. У кого-то эти очертания малы (Монако), у кого-то история коротка (США), но, в общем, все страны
Китай и Персия на рубеже ХХ века – «полуколонии».