Шаман и знахарь. Русская и хакасская народная медицина. Валентин Леонидович ОгудинЧитать онлайн книгу.
которая считалась наилучшим лекарством на деревне. Кроме того, местами распространилась вера в гомеопатические средства. Барыни раздавали их даром. Крестьяне были убеждены в чудодейственной силе белых крупинок, но утверждали, что они помогают только тем, кто принимает их с верой[54].
Другие «целители». Доктор медицины Г. И. Попов (1903) сообщал, что в роли народных врачевателей нередко выступали коновалы, кузнецы, пастухи, мельники, бывшие больничные служители из солдат, а также странники и странницы, которые, придя на ночевку в деревню, рассыпали врачебные советы направо и налево[55]. Например, коновалы – народные ветеринары – занимались в основном охолащиванием самцов – быков, баранов, поросят и жеребцов, но охотно занимались кровопусканиями, практикуя больше на людях, чем на скоте. Их безграмотные действия, нередко имевшие плохие последствия, преследовались по закону, но:
Следить за этим злоупотреблением и предотвратить его не может никакая полиция, потому что, зная законное запрещение, кровопускание производят тайно, и оно остается тайной между пациентом и оператором.[56]
Кроме того, коновалы считались отличными докторами сифилитических болезней, хотя их методы были широко известны знахарям всей России и сводились к применению раствора сулемы и окуриванию киноварью[57].
Самолечение. К знахарям крестьяне обращались только в крайнем случае, когда все домашние средства уже перепробованы, но болезнь не прошла. Прежде чем больной шел за советом, он ложился на горячую печь животом, его накрывали с головой всем теплым, или водили в баню и на полке околачивали вениками до голых прутьев, или натирали тертой редькой, дегтем, салом, скипидаром, поили квасом с солью. Если болезнь не проходила, то становилось понятно, что она возникла вследствие насыла, напуска, наговора и чар. С таким «букетом» без специалиста никак нельзя было справиться[58].
Тем не менее, как утверждал сибирский фольклорист и этнограф А. А. Макаренко (1897), основными сведениями по самолечению располагали обычные сельские женщины. Об этом он сообщал, описывая процесс накопления бытовых медицинских знаний в Ужурской волости:
[крестьяне и крестьянки] … большинство из них является жителями села Ужура – одни коренными, другие невольными его обывателями – нам кажется, все данные, ими сообщенные, не могут быть названы односторонними и сочтены исключительной принадлежностью названного села. Некоторые из этой группы, преимущественно женщины – уроженки прочих деревень, входящих в состав Ужурской, Шарыповской и Назаровской волостей. В свою очередь, они были когда-то детьми матерей, может, также взятых из других мест. Это новое поколение, без сомнения, почерпнуло от них знания народного врачевания, медицинских средств, наговоров и т. п. Явившиеся в Ужур принесли с собой уже готовый запас этих знаний, которыми делились невольно со средой, с какою довелось им ассимилироваться, и, разумеется, сами заимствовались новыми данными.[59]
Кроме
Попов Г. И. Русская народно-бытовая медицина… Указ. раб. – С. 115.
Попов Г. Русская народно-бытовая медицина… Указ. раб. – С. 74.
Ефименко П. С. Народное врачевание // Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии. Часть I. М.: Тип. Ф. Б. Миллера, 1877. – С. 199.
Там же.
Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила… Указ. раб. – С. 176–177.
Макаренко А. Материалы по народной медицине Ужурской волости, Ачинского уезда, Енисейской губернии с приложением сборника медицинских средств той же волости // Живая старина. 1897. Вып. 1. – С. 57–58.