Пустая. Яна ЛеттЧитать онлайн книгу.
Ты видел людей? Или…
Нетерпеливость сыграла со мной злую шутку – Никто с досадой швырнул нож на стол, рыча, как лисица.
– Опять ты за свое, маленькая пустая! – Когда Никто злился, он наотрез отказывался называть меня Ленной. – Я ведь велел, велел, велел тебе даже не думать об этом! Никто предупреждал тебя, что ничего хорошего люди нам не сделают, но ты, да-да, ты… – Он вдруг резко ткнул ножом в сторону двери. – Иди. Иди сейчас! Но не вздумай возвращаться! Я знал, знал, что не следует впускать тебя, что добром это не кончится, и вот… Я ведь знал! – Голос его дрожал, и он с силой тер голову. Пахло от него болью.
Я успокаивала Никто и просила прощения, но это не помогало. Он только качался из стороны в сторону, и выл, и причитал, и то прогонял меня, то называл «пустой Ленной», и в конце концов случилось то, чего никогда прежде не случалось: я вышла из себя.
– Ах так! – крикнула я, вскакивая с ящика так, что он заскрипел, как сосны на ветру. – Ну и ладно! Хватит с меня! Хватит с меня этой хижины, этого леса, всего этого! Хватит с меня тебя! – Кричать и плакать открыто оказалось таким наслаждением, что я почти не соображала, что говорю.
Никто смотрел на меня, нелепо разинув рот, и его подбородок трясся, будто он снова собирался расплакаться.
– Я устала подбирать слова, устала тебя упрашивать! Может, там, за лесом, меня ждет мама! Может, она узнает меня, как в той сказке… Может, эти люди знают чего-то, чего ты не знаешь. Может, они помогут мне и я… я перестану быть пустой! Стану снова нормальной, обычной… Как все! – Это впервые пришло мне в голову, но я тут же осознала, что больше всего на свете хочу именно этого.
Никто затрясло сильнее прежнего, но плакать он не стал – наоборот, вдруг захихикал, закачался, как в припадке:
– Вот что ты придумала, маленькая пустая? Вот что? Думаешь, бывает как в сказках, да? Да-да-да! Я скажу тебе, как будет! Ты – пустая! Тебя не узнает даже родная мать, если и увидит, да-да! Они тебе не помогут, они ничего не изменят! Никто желал тебе только добра, всегда только добра, и вот чем ты платишь! Я знал, знал, что, если впустить кого-то, это принесет одни только беды! Горе, горе и беды!
Теперь трясло и меня – и мы замерли друг напротив друга, дрожа, как от холода, хотя сквозь окна хижину заливало яркое весеннее солнце, а в очаге весело, наперекор всему, трещал под огнем хворост.
– Я только хочу попытаться, – наконец сказала я, и мой голос прозвучал в наступившей тишине жалко, просительно. – Только попытаться… И если ты прав…
Но Никто больше не желал меня слушать. Я пыталась обнимать его, но он отбрасывал мои руки. Пыталась говорить – затыкал уши. То отворачивался от меня, качался, тер голову, то вдруг начинал жаловаться, глядя в никуда, на мою неблагодарность…
В конце концов я почувствовала, что больше не могу это выносить. Я уже не думала о том, чтобы идти в город, – мне просто хотелось уйти куда глаза глядят, лишь бы все это прекратилось.
На подгибающихся