Шоумен. Король и Злой Горбун. Владимир ГриньковЧитать онлайн книгу.
он поверил! Мы все это видели.
– Ничего особенного, – повторил Гончаров. – Если наши люди верят в исцеление по телевизору, то уж байки про Лубянку тем более идут на ура.
Что правда, то правда.
А о том парне мы сразу же навели справки. Он был механиком по лифтам и работал здесь же, в телецентре. Ещё бы ему не мечтать о работе за границей! По таким «бесценным» кадрам скучают все разведки мира.
9
Фамилия директора овощного магазина была Колпаков. На вид ему можно было дать лет сорок, едва ли больше, но его сильно старил взгляд – настороженный, исподлобья, как будто перед вами не мужчина в расцвете лет, а умудрённый, многократно битый жизнью старик. Колпаков смотрел на меня так, словно силился вспомнить, где он мог меня видеть.
– Я Колодин, – представился я. – Из программы «Вот так история!».
Я подумал, что он принял меня за одного из гостей с Лубянки, и поэтому поспешил раскрыть карты. Но Колпакова это не слишком удивило.
– Вижу, – сказал он, не меняя выражения лица. – Чем обязан?
Настороженность – это в нём, наверное, природное. Родовая черта всех директоров овощных магазинов.
– Я по поводу Гончарова.
Он ещё более насупился.
– Мы обратились в ФСБ, – сообщил я. – Выяснилось, что Сергей Андреевич Гончаров ни в чём не виноват.
Колпаков смотрел на меня, не мигая, и невозможно было понять, о чём он в данный момент думает.
– По всей видимости, в ближайшее время Гончарову будут принесены официальные извинения.
Все это было, конечно, полной чепухой. Касаткин, по моим сведениям, занимался гончаровским делом, но пока не добился никаких результатов. Ему, как я понял, не отвечали ни «да», ни «нет», и в этом чувствовалось стремление спустить дело на тормозах, но, по крайней мере, это давало надежду на то, что от Гончарова уже отстали. Потрепали ему нервы и, удовлетворившись нехитрой местью, оставили в покое. Извинений, конечно, не будет, но и репрессий, как мне верилось, тоже. И поэтому я сейчас рассказывал Колпакову сказки с совершенно чистым сердцем.
– Произошла ошибка, – сказал я. – Такое бывает, вы ведь знаете. И меня попросили сообщить вам об этом. Эти люди не любят признаваться в своих оплошностях лично. Вы понимаете? И они обратились ко мне.
Подразумевалось, что речь идет об эфэсбэшниках. Колпаков слушал меня с каменным выражением лица. Здорово его всё-таки напугал тот обыск.
– И теперь, – уверенно заключил я, – остался последний шаг – восстановление Гончарова на работе.
Я замолчал и выразительно посмотрел на своего немногословного собеседника, подвигая его на ожидаемый поступок.
– Вы, извините, кто? – неожиданно спросил Колпаков.
– Я Колодин, – опешил я.
– Это я понял. Вы от кого пришли?
Сказать, что от ФСБ, было бы слишком большой наглостью. От коллектива телевизионных работников – глупо. От Гончарова – ещё глупее.
– Сам от себя, – сообщил я и на всякий случай добавил:
– И от имени некоторых высокопоставленных товарищей.
Колпаков вздохнул, и его лицо мгновенно