Руда. Искушение. Скрижали о Четырех. Надежда ОжигинаЧитать онлайн книгу.
бочонок у луки седла и доставая стрелы. Те были увязаны по две дюжины, и каждая сверкала серебром наконечника. Три пучка древоид засунул в колчан. Остальные снова упрятал в бочонок. Поймал заинтересованный взгляд монаха, пояснил неразумному ученику:
– Обойдусь и одним снопом. Но запас в нашем деле свят, уяснил?
Истерро кивнул и сморщился, будто ядовитый гриб проглотил. Вспомнился Алер, и павший де Борг, и он сам, стреляющий из малого лука по крадущимся серым теням. Нет, нельзя поминать тот день, лишивший монаха столь многого: друга, кобылы, чистых рук и души. Время пришло отпустить на волю и погибших товарищей, и себя самого.
Тверк почесал оперением лоб и раздумал злословить. Перестал отвлекаться на Бабника. Осмотрел придирчиво место охоты, выбрал удобное дерево. Миг – и он наверху, оценивает зону обстрела. Истерро лишь заморгал удивлённо.
А ещё через пару мгновений странная деревушка опять обезлюдела. Лишь откуда-то из-под крыши добротного общинного дома зашипел на монаха Стейси Ван-Свитт, требуя, чтобы тот не маялся дурью и убирался в кузню.
Белый брат сморщился ещё больше и побрёл, куда приказали. В кузницу, к лошадям.
– Тут не то чтобы безопасно, – повёл носом Даждьбор, стоя у остывшего горна. Инь-чианин по обыкновению окал и тянул певучие гласные, превращая простецкую речь в героическое сказание, – но как-то спокойнее, чем в прочих домах. Сиди тихо, Бабник, тут руды кругом, мёртвые, но и те отрада для утратившей Силу души. Кузня – место святое, чистое, сюда погань сунется в последний черёд!
«И всё-таки сунется, как ни крути, – с неудовольствием подумал монах. – Вечно в правилах есть исключения!»
– Не гневайся, Бабник! – улыбнулся Даждьбор. – Глаголю, чтоб ты не зевал, не дал слабину, как за светлыми водится. Жизнь – штука опасная, хлопотная. Покой лишь в смерти, да не всем по сердцу.
– Погоди, Даждьбор, – вмешался Эрей, проявляясь у двери в кузницу, – здесь пахнет кровью и недоброй гибелью. Сильный запах, лошадей беспокоит. В кузне бились, но кто-то прибрался, трупы подальше унёс, пол свежим песком присыпал.
– Ну-ка, братко, не засти свет, – потеснил Эрея Викард. – Тут, гляжу, куда любопытнее, чем снаружи топтаться, – прошёлся по кузнице, присел на корточки, ковырнул сюрикеном в земляном полу: – А песочек-то прямиком с Алера, ночью с поймы мешками таскали.
– Что ж за нежить такая шустрая? – поразился прямодушный Даждьбор. – Кому хватило умишка?
Эрей ещё раз осмотрелся в кузне, указал на прокопчённую балку:
– Там отсидитесь, Истерро. Подкинь его, побратим.
– А лошади? – хмыкнул Викард, подступая к попятившемуся монаху.
– Лошадей уведём в общинный дом. Пыль серебряную сберёг? Присыпь по полу, где сердце подскажет.
Монах кратко взвизгнул, взлетая под крышу в огромных лапищах варвара. Сел на балку, как на насест, пачкая сажей штаны и рубаху. Прижал к груди лук с колчаном, поданный безжалостным великаном.
– Держи коробицу, друже. Тут серебряный порошок, полезет