Тверская улица в домах и лицах. Александр ВаськинЧитать онлайн книгу.
юношей, которые развивали новые понятия, высокие идеи о своем отечестве, понимали свое унижение, угнетение народное. Гвардия наполнена была офицерами из этого заведения», – писал декабрист В.Ф. Раевский.
Неудивительно, что наконец-то «дошло до сведения государя императора, что между воспитанниками Московского университета, а наипаче принадлежащего к оному Благородного пансиона, господствует неприличный образ мыслей».
Процитированные слова содержатся в специальном предписании начальника главного штаба Дибича флигель-адъютанту Строганову от 17 апреля 1826 г. Строгонов должен был, в частности, выяснить, до какой степени неприличным является образ мыслей учеников пансиона:
«1) Не кроется ли чего вредного для существующего порядка вещей и противного правилам гражданина и подданного в системе учебного преподавания наук?
2) Каково нравственное образование юных питомцев и доказывает ли оно благонамеренность самих наставников, ибо молодые люди обыкновенно руководствуются внушаемыми от надзирателей своих правилами».
То, что вредного в пансионе было много, можно догадаться не только по мемуарам Милютина. Уже одно лишь подпольное чтение стихов казненного в 1826 г. декабриста Кондратия Рылеева способно было ввергнуть петербургского ревизора в ужас. Лермонтов, несомненно, читал в эти годы Рылеева, о котором он мог часто слышать от бабушкиного брата Аркадия Алексеевича Столыпина. Исследователи творчества поэта указывают на плоды влияния поэзии Рылеева в лермонтовских стихах «10 июля (1830)», «Новгород», «Опять вы, гордые, восстали» и других.
Николай Огарев вспоминал о той эпохе (он учился в старшем классе) в стихотворении «Памяти Рылеева»:
Мы были отроки…
Везде шепталися. Тетради
Ходили в списках по рукам.
Мы, дети, с робостью во взгляде,
Звучащий стих, свободы ради,
Таясь, твердили по ночам.
А уж существование в пансионе рукописных журналов и альманахов и вовсе можно трактовать как расцвет самиздата, не подконтрольного никакой цензуре, даже университетской. Вот почему Николай I, как говорится, «точил зуб» на пансион. Гром грянул неожиданно.
Именно в лермонтовское время произошло памятное посещение пансиона императором Николаем I, о чем поведал Милютин:
«В начале сентября возобновилось учение в пансионе. Но вот вдруг вся Москва встрепенулась: 29 сентября неожиданно приехал сам император Николай Павлович. Появление его среди зараженного народа ободрило всех: государь со свойственным ему мужеством показывался в народе, посещал больницы, объезжал разные заведения. В числе их вздумалось ему заехать и в наш Университетский пансион.
Это было первое царское посещение. Оно было до того неожиданно, непредвиденно, что начальство наше совершенно потеряло голову. На беду, государь попал в пансион во время «перемены», между двумя уроками, когда обыкновенно учителя уходят отдохнуть в особую комнату, а ученики всех возрастов пользуются несколькими минутами свободы, чтобы размять свои члены