Жди меня, и я вернусь. Константин СимоновЧитать онлайн книгу.

      Здесь нет ни остролистника, ни тиса.

      Чужие камни и солончаки,

      Проржавленные солнцем кипарисы

      Как воткнутые в землю тесаки.

      И спрятаны под их худые кроны

      В земле, под серым слоем плитняка,

      Побатальонно и поэскадронно

      Построены британские войска.

      Шумят тяжелые кусты сирени,

      Раскачивая неба синеву,

      И сторож, опустившись на колени,

      На áнглийский манер стрижет траву.

      К солдатам на последние квартиры

      Корабль привез из Англии цветы,

      Груз красных черепиц из Девоншира,

      Колючие терновые кусты.

      Солдатам на чужбине лучше спится,

      Когда холмы у них над головой

      Обложены английской черепицей,

      Обсажены английскою травой.

      На медных досках, на камнях надгробных,

      На пыльных пирамидах из гранат

      Английский гравер вырезал подробно

      Число солдат и номера бригад.

      Но прежде чем на судно погрузить их,

      Боясь превратностей чужой земли,

      Все надписи о горестных событьях

      На русский второпях перевели.

      Бродяга-переводчик неуклюже

      Переиначил русские слова,

      В которых о почтенье к праху мужа

      Просила безутешная вдова:

      «Сержант покойный спит здесь. Ради Бога,

      С почтением склонись пред этот крест!»

      Как много миль от Англии, как много

      Морских узлов от жен и от невест.

      В чужом краю его обидеть могут,

      И землю распахать, и гроб сломать,

      Вы слышите! Не смейте, ради бога!

      Об этом просят вас жена и мать!

      Напрасный страх. Уже дряхлеют даты

      На памятниках дедам и отцам.

      Спокойно спят британские солдаты.

      Мы никогда не мстили мертвецам.

      Недавно тост я слышал на пиру,

      И вот он здесь записан на бумагу.

      – Приснилось мне, – сказал нам тамада,

      – Что умер я, и все-таки не умер,

      Что я не жив, и все-таки лежит

      Передо мной последняя дорога.

      Я шел по ней без хлеба, без огня,

      Кругом качалась белая равнина,

      Присевшие на корточки холмы

      На согнутых хребтах держали небо.

      Я шел по ней, весь день я не видал

      Ни дыма, ни жилья, ни перекрестка,

      Торчали вместо верстовых столбов

      Могильные обломанные плиты —

      Я надписи истертые читал,

      Здесь были похоронены младенцы,

      Умершие, едва успев родиться.

      К полуночи я встретил старика,

      Седой, как лунь, сидел он у дороги

      И