«И мы, как боги, мы, как дети…». Максимилиан ВолошинЧитать онлайн книгу.

      На старых каштанах сияют листы,

         Как строй геральдических лилий.

      Душа моя в узах своей немоты

         Звенит от безвольных усилий.

      Я болен весеннею смутной тоской

         Несознанных миром рождений.

      Овей мое сердце прозрачною мглой

         Зеленых своих наваждений!

      И манит, и плачет, и давит виски

         Весеннею острою грустью…

      Неси мои думы, как воды реки,

         На волю к широкому устью!

      В молочных сумерках за сизой пеленой

      Мерцает золото, как желтый огнь в опалах.

      На бурый войлок мха, на шёлк листов опалых

      Росится тонкий дождь, осенний и лесной.

      Сквозящих даль аллей струится сединой.

      Прель дышит влагою и тленьем трав увялых.

      Края раздвинувши завес линяло-алых,

      Сквозь окна вечера синеет свод ночной.

      Но поздний луч зари возжег благоговейно

      Зеленый свет лампад на мутном дне бассейна,

      Орозовил углы карнизов и колонн,

      Зардел в слепом окне, златые кинул блики

      На бронзы черные, на мраморные лики,

      И темным пламенем дымится Трианон.

      Парижа я люблю осенний, строгий плен,

      И пятна ржавые сбежавшей позолоты,

      И небо серое, и веток переплеты —

      Чернильно-синие, как нити темных вен.

      Поток всё тех же лиц – одних, без перемен,

      Дыханье тяжкое прерывистой работы,

      И жизни будничной крикливые заботы,

      И зелень черную, и дымный камень стен.

      Мосты, где рельсами ряды домов разъяты,

      И дым от поезда клоками белой ваты,

      И из-за крыш и труб – сквозь дождь издалека

      Большое Колесо и Башня-великанша,

      И ветер рвет огни и гонит облака

      С пустынных отмелей дождливого Ла-Манша.

      Перепутал карты я пасьянса,

      Ключ иссяк, и русло пусто ныне.

      Взор пленен садами Иль-де-Франса,

      А душа тоскует по пустыне.

      Бродит осень парками Версаля,

      Вся закатным заревом объята…

      Мне же снятся рыцари Грааля

      На скалах суровых Монсальвата.

      Мне, Париж, желанна и знакома

      Власть забвенья, хмель твоей отравы!

      Ах! В душе – пустыня Меганома,

      Зной, и камни, и сухие травы…

      Я ждал страданья столько лет

      Всей цельностью несознанного счастья.

      И