Тегеран-82. Начало. Жанна ГолубицкаяЧитать онлайн книгу.
следить за соблюдением нравственных норм. И если этим ребятам казалось, что где-то попираются нормы исламской морали, они спешили это исправить.
Автоматы пасдары получили только в мае 1979-го, когда указом Хомейни были официально объявлены организацией «Pasdaran-e-Engelab» – стражами исламской революции. А до этого в их распоряжении были только плети и серная кислота, которыми нас и пугали. Не потому что были прецеденты, а потому что никто не знал, чего ждать от этих пасдаров, уж слишком много среди них было совсем юных, горячих и опьяненных революцией. Формально они никому не подчинялись, руководствуясь только «волей Аллаха», и никакой управы на них не было. В посольском народе их называли «фанатиками», ведь за свою «стражу» они ничего не получали, а улицы патрулировали исключительно за идею. Все, что поначалу дала им новая власть – форма цвета хаки, похожая на НАТОвскую, чтобы они выделялись в толпе.
До создания официального корпуса стражей пасдары оставались стихийными и неуправляемыми, их боялись даже полисмены и силовики, которые в тот период тоже были своеобразными. Высокие чины шахских силовых структур убежали вслед за ним за рубеж. А рядовые сотрудники, оставшиеся без работы, вынуждены были перейти на сторону нового режима. Им нужно было кормить семьи, что для иранца куда важнее, чем всякие смены общественного строя.
В апреле 1979-го по Тегерану прошла забавная демонстрация, над которой веселилось все наше посольство. На улицы с требованием предоставить им работу вышли … сотрудники шахской разведки САВАК! Организации, которая вернее всех служила шаху и больше других давила революцию. Примечательно, что новый режим не стал мстить своему злейшему врагу, позволив ему работать на себя. Растить новых профессионалов разведки молодой исламской республике было некогда, и она с успехом воспользовалась теми, кого уже как следует натаскал шах. Новообращенные агенты исламской разведки рьяно принялись за дело, выискивая «врагов революции» среди иностранных дипломатов. А вот полисмены, отвечающие за порядок на улицах, тоже позаимствованные у шаха, ни во что не вмешивались и сами боялись пасдаров. Эти интеллигентные, в красивой черной форме, прекрасно говорящие по-английски полицейские явно ненавидели новый режим, но деваться им было некуда.
Справедливости ради следует отметить, что, в отличие от многих революционеров в других странах, пасдары никогда не занимались грабежами, мародерством, насилием и вообще чем-либо, что осуждал шариат. Судя по тому, что говорили о них в годы самого их буйства, ничто материальное их не интересовало, только торжество мусульманской нравственности. Поэтому их и боялись: подкупить или переубедить их было почти невозможно, и все, кто им не нравился, немедленно попадали в «зиндан» (тюрьму), а из нее – под исламский суд.
Это они целыми днями скандировали нараспев и в рифму, в лучших традициях персидской поэзии: «Аллах-о-Акбар, Хомейни Рахбар!» («Аллах велик, да здравствует Хомейни!)». После бегства шаха и победы революции они перестали кричать