Обретение святых – 2022. Александр БалыбердинЧитать онлайн книгу.
видения этой традиции данное вятчанами обещание представляется обетом не «хождения», а братской любви [10]. На что указывает рассказ о перенесении чудотворного образа, из которого мы узнаем, что ни служившему на Великой реке священнику, ни его собратьям из Хлынова не удалось сдвинуть икону с места. До тех пор пока жители Великой реки, которым была дана эта святыня, добровольно и соборно не согласились уступить ее хлыновцам в обмен на обещание ежегодно приносить икону на «прежнее чудотворное место». Как именно доставлять святой образ – на лодках или пешком – было не важно. Главное, помнить о тех, кому эта икона была дана – Великорецких жителях, и видеть в них своих братьев и сестер.
Вскоре после возвращения чудотворного образа из Москвы сложилась традиция его путешествий в вятские города Слободской и Шестаков, Орлов и Котельнич, из которых икона неизменно возвращалась в Хлынов. Подобно тому, как сами хлыновцы ежегодно приносили ее на Великую реку. Это способствовало более широкому почитанию святыни вятчанами, а также возвышению Хлынова и превращению его в столицу Православной Вятки. Тем не менее, традиция паломничества на «прежнее чудотворное место» не пресеклась, и икону не стали именовать «Хлыновской», она так и осталась «Великорецкой». Что свидетельствует о верности жителей Хлынова обещанию своих предков и пониманию его как «обета братолюбия».
Вплоть до начала XVIII века, когда умножившееся числом паломничество, образно говоря, «вышло из воды на сушу» и превратилось из плавания относительно небольшой группы священников и «избранных горожан» в «хождением со множеством народа» [11, Л. 77об.], как об этом сказано в «Повести о стране Вятской». Тогда же, в соответствии с новой реальностью, были отредактированы древние списки «Повести о Великорецкой иконе», в которых вместо обещания «ездити» появилось «ходити», а также был отредактирован рассказ о чуде 1551 г., чтобы побудить вятчан более усердно исполнять обет хождения на реку Великую, который в том году они будто бы дерзнули нарушить, за что поплатились морозами, неожиданно ударившими в начале лета и чуть было не погубившими все посевы [12]. Примечательно, что в более древних списках «Повести» эта история пересказана иначе, не столь нравоучительно и сурово.
Окончательно понимание Великорецкого обета, как обета хождения, закрепилось в годы советской власти, когда паломничество совершалось в атмосфере гонений, а в 1959 г. было и вовсе запрещено. В этой ситуации для всех, кто решался принять в нем участие, главным смыслом стало «пойти и дойти», несмотря на все препятствия, которые чинила власть. Когда же в 1989 г. пробил час его возрождения, то, по воле тех же властей, опасавшихся разного рода эксцессов и нестроений, это удалось сделать в единственно возможной на тот момент форме организованного шествия – крестного хода. Многодневного и многотрудного, полного множества испытаний, которые заставляли паломников – особенно, горожан, не всегда