Пушкин с юга на север. Евгений ПетропавловскийЧитать онлайн книгу.
арест. Пушкин вступился за нарушителя дисциплины, однако все его увещевания канули втуне.
– Ничего, Александр Сергеевич, – неунывающим тоном проговорил молодой офицер, когда его уводили на гауптвахту. – Зато этот счастливый день я сохраню в памяти на всю жизнь!
***
А с деньгами у Пушкина, как обычно, дела обстояли не лучшим образом. Сие положение можно проиллюстрировать, в частности, записанными профессором К. П. Зеленецким2 воспоминаниями одесского извозчика:
«Жил он в клубном доме, во втором этаже, сверху над магазином Марибо. Вхожу в комнату: он брился. Я к нему. «Ваше благородие, денег пожалуйте», – и начал просить. – Как ругнёт он меня, да как бросится он на меня с бритвой. Я бежать, давай бог ноги, чуть не зарезал. С той поры я так и бросил. Думаю себе: пропали деньги, и искать нечего, а уже больше не повезу. Только раз утром гляжу, тут же и наша биржа, Пушкин растворил окно, зовёт всех, кому должен… Прихожу я. «На, вот тебе по шести рублей за каждый раз, да смотри вперёд не совайся…».
***
Любовные утехи с чужими жёнами всегда таят в себе возможность неприятностей. Как ни таились Пушкин и графиня Воронцова от чужих глаз, а всё же в обществе начались пересуды, которые вскоре дошли до графа Воронцова. Дабы унизить молодого соперника, тот направил Пушкина в числе низших чинов генерал-губернаторской канцелярии на истребление саранчи. Поэт был взбешён. А всё же делать нечего – отправился в Херсонскую губернию Елисаветградского уезда, куда ему вменялась командировка.
О том, как приступил к делу коллежский секретарь Пушкин, свидетельствовал позже Пётр Ларий3 – сын местного помещика, в ту пору готовившийся стать юнкером и в силу свойственного возрасту любопытства не упускавший из внимания ничего мало-мальски занимательного среди того, что происходило окрест родительской усадьбы:
«Пушкин, как известно, был послан Воронцовым уничтожать саранчу. Видя бесплодную борьбу с этим бичом, Пушкин созвал крестьян и повёл такую речь:
«А знаете ли вы, что такое саранча?»
Мужички помялись, посмотрели друг на друга, почесали, как водится, затылки и, наконец, один молвил:
«Наказанье божье, ваше высокородие».
«А можно бороться с божьим наказанием?» – спрашивает А. С.
«Вестимо нельзя, ваше благородие».
«Ну, так ступайте домой», и больше их не требовал».
С полей ристалищ за урожай, совершавшихся описанным выше образом, Пушкин возвратился в Одессу 28 мая. Он столь артистично напустил на себя вид измождённого скитаниями зимогора, что на следующий день М. Ф. Орлов, проникшись сочувствием к поэту, писал жене: «Пушкин был послан на саранчу. Он воевал с нею, и после весьма трудной кампании вчера вернулся, отступив перед несметным неприятелем…».
Воронцов был не столь доверчив, посему при появлении своего беспокойного подчинённого лишь поинтересовался сардоническим тоном:
– Вы хоть самолично саранчу-то видели, Александр Сергеевич?
– Видел, – не моргнув глазом, отрапортовал поэт.
– И
Зеленецкий Константин Петрович (1812-1858) – профессор Ришельевского лицея в Одессе.
Пётр Павлович Ларий (1803-1889) – офицер Новомиргородского уланского полка, позднее поручик, помещик Херсонской губернии. С его слов записаны воспоминания о встрече с Пушкиным.