Повесть о бурной любви. Horacio QuirogaЧитать онлайн книгу.
все это чудовищное надувательство. Пока, наконец, снедаемый отвращением к ежедневной софистике, он не бросил все это.
Его отец, весьма восхищенный этим лихорадочным стремлением к призванию, свойственным тем, у кого не хватает сил следовать тому, что они действительно чувствуют, ждал.
Но тем временем желудок его сына, который столько лет оставлял его в покое, снова начал самостоятельно переваривать пищу. После диспепсии пришли неврастенические состояния, а с ними и отчаянная навязчивая потребность чувствовать. И микробы, и ужас перед туберкулезом. Это были тяжелые три года, когда не нужно было делать абсолютно ничего – думать – это не работа для неврастеника, – которые Рохан переваривал так же болезненно, как и свой кефир.
VII
Однако однажды, выходя из дома, он зашел в булочную и купил хлеб за пять центов, который съел до последней крошки. В течение недели он выпивал всего три чашки йогурта в день. Но после долгих раздумий он наконец подсчитал их, рассуждая следующим образом:
Любое расстройство поврежденного желудка поддается режиму, соответствующему характеру этих расстройств: диета, молоко, висмут, бикарбонат. Я испробовал все и не почувствовал ни малейшего облегчения. Если бы мой желудок был действительно болен, то после месяца сурового режима я неизменно чувствовал бы себя лучше; немного, может быть, но лучше. И вот, пожалуйста, один глоток воды причиняет мне такую же боль, как и полноценный прием пищи. Что абсурдно нелогично. Тогда у меня ничего нет в желудке.
Так и случилось. Кроме неприятных ощущений от обжорства, он ничего не почувствовал от своего хлеба, и со следующего дня он исцелился, причем с убеждением, что больше никогда не позволит своему желудку беспокоить себя.
Здоровый теперь, он больше не думал о фальшивой эрудиции и синих рабочих блузках. Он многое видел ясно, по той простой причине, что отдал дань своим зонтикам, а также потому, что был, прежде всего, на восемь лет старше. Он не искал больше призвания и уже начинал ощущать свое собственное, которое заключалось в глубокой и болезненной искренности с самим собой. Но у него тоже не было настроения ни на что, и через некоторое время он вернулся.
Во время своего пребывания он почти не переписывался с семьей де Элизальде. Он получил пять или шесть писем от Мерседес, на которые отвечал с большим опозданием. В первые четыре года он послал только одно, потому что хотел порвать со всеми своими воспоминаниями об Америке, чтобы чище жить впечатлениями Парижа. Затем, мало-помалу, его зарождающаяся искренность стерла все, что не принадлежало ему, и в таком состоянии он написал Мерседес длинное письмо, полное нежности, давая ей отчет о бесконечном количестве пустяков, доказывая, что чувствует себя лучше и счастливее. Мерседес ответила таким же длинным письмом. Так он узнал, что Лола вышла замуж, но что ей, несмотря на "ее красоту", грозит большая опасность никогда этого не сделать. "Мне уже двадцать шесть лет, а ты так далеко! Все ли у тебя в порядке с желудком", и так далее, и так далее.
VIII
Конечно же, одним из первых визитов