Куда кого посеяла жизнь. Том VII. Повести. Василий ГурковскийЧитать онлайн книгу.
19-го века, в Одессе открывали цирк. Его помещение и сегодня находится рядом с так называемым Новым Рынком. На нем часто торговали слободзейцы, в прежние времена. В тот день, о котором рассказывал прадед, на рынке торговало несколько слободзейских мужиков. К ним подошел какой-то молодой франт, в шляпке-канотье, при бабочке на шее, и спросил: -«Вы, мужики откуда будете?».
«Слободзейские»-отвечают. « А я –тираспольский, земляки значит. А не хотите сегодня пойти в цирк?». «Мы –не против». « Приходите вечером-цирк- через дорогу. Вас пропустят бесплатно. Только одно прошу, когда спросят –кто вы такие- скажете – мы сапожники».
«Якый я тоди був дурак, -сокрушался прадед, вспоминая тот случай, -«а вже здоровый був пацан»– (ему тогда было за пятьдесят). В цирк их впустили, посадили на первый ряд перед ареной. В перерыве к ним подошел тот самый молодой франт, только уже размалеванный. Оказывается –это был клоун. Он спросил: «Вы, хлопцы из Слободзеи?»-Да-. «Встаньте, прошу вас». Мужики встали. Клоун спросил: «А кто вы такие?». Они хором ответили: «Мы -сапожники!».
Одесситам эта клоунская реприза понравилась. Если семь босых сельских мужиков, с заскорузлыми, задубевшими ногами, стоят у арены и заявляют, что они сапожники -это, конечно, было зрелище.
«Я був крайним на скамейки – сокрушенно говорил прадед, и тыхэнько втик, а ти дурни осталысь». Этот прокол мучил его всю жизнь. Такой уж был у этих людей менталитет. Внешне неприветливый и неразговорчивый, прадед был исключительно добрым и приветливым к близким людям и мог выдать любую жизненную классику.
Впервые от него я услышал, как наш сосед через дом, дед Сергей Гордиёнец (кличка), приехав из Одессы без ничего, заявил своей жене: «От наш кум дурак, тильки прыйхав на базар- у нього зразу волы вкралы, а у мэнэ – аж пид вэчир!».
Наблюдая уже после, за жизнью пожилых людей, окружавших меня в молодые годы, при всем различии их характеров, я все больше и больше проникался к ним глубочайшим уважением, независимо от того, кто это был –сосед, родственник, или просто человек с любого конца села. Их, повторяю, объединяла Любовь, великая и одновременно-незаметная к нашему селу и его людям. То есть -любовь людей -к людям, включая и нас, их потомков.
За нас, живущих, две войны ложился за пулемет мой дед, Гавриил Гурковский, истерзанный газами и немецкими минами, так и не доживший до пенсии.
За нас, живущих, от финской до японской, -шесть лет воевал мой отец, Андрей Гаврилович Гурковский, пришедший домой в сорок шестом, весь израненный и переконтуженый.
За нас, живущих, не вернулась с Войны половина мужчин всех возрастов, ушедших из Слободзеи на фронт. Для нас, днями и ночами, полуголодные и полураздетые люди, восстанавливали все разрушенное войной, подвели к домам электричество, радио, воду, телефоны, газ, построили дороги, построили систему орошения и многое другое. Подняли степень производства и сельской жизни, на фантастический по нынешним меркам уровень и сказали: «Берите, Живите, Улучшайте!». Они сохранили и приумножили то, что им передали