Куда кого посеяла жизнь. Том VII. Повести. Василий ГурковскийЧитать онлайн книгу.
по сути, а просто захватчиками. А что будет потом, кто и как будет здесь жить, их мало интересовало.Как говорилось: «Я – солдат и в политике не разбираюсь». И ещё – наши люди за время оккупации – убедились, с румынским военными можно «договориться», с немцами – нет.
Интересным был расклад внутриармейской структуры. В германской армии, при всей её педантичности, порядке и исполнительности, отношения между рядовыми, сержантским и младшим офицерским составом, были более демократичными, чем в той же румынской армии, где разница между рядовым солдатом и даже нижним офицерским чином, была очень велика. Может быть, здесь играла свою роль «монархичность» всего жизненного румынского уклада, в том числе военного, не знаю. Но любой королевский офицер румынской армии – это прямо-таки сноб, с показным понтом, за которым на почтительном расстоянии следует ординарец, с зонтом, коробкой сигар и набором носовых платков.Толку с него, как с военного – Нуль, как показала практика румынских военных действий, а наигранного гонора – хватило бы и на маршала. Это у нас лейтенант может попросить закурить у солдата, а у румын – не дай этого Бог! Кощунство! Этим румынские офицеры тоже очень невыгодно отличались от немецких. Конечно, люди бывают разные, но стиль не скроешь.
Уже более двух лет мы жили «под румынами». Вроде бы и староста оставил нас в покое. Нашу улицу, после того случая с курами и расстрелом румынских солдат, румыны и их начальники, считали каким-то страшным местом и откровенно боялись на неё заходить.
Но, где-то в зиму с 1943 на 1944 год, в нашем доме опять появился тот ненавистный староста. Он привел с собой трех немцев, квартирантов. Казалось бы, откуда у нас, на русской части Слободзеи, немцы? Представители немецких спецслужб находились в волости, на молдавской части села и жильем были обеспечены.Позже выяснилось, что одна войсковая часть, потрепанная в боях на Украине, была выведена на переформирование в тыл и какое-то её подразделение расположилось в Слободзее. От нашего дома, до территории войсковой части, было где-то около километра, вот староста и нашел очередной способ третировать нас, но уже немецкими постояльцами. Немцы –не румыны, они тут же показали, кто в доме хозяева, а кто постояльцы…. Сразу заняли две большие жилые комнаты, оставив нам на четырех, небольшую кухню. За два с половиной года нахождения на нашей земле, они (особенно самый молодой, Пауль) довольно неплохо научились говорить на русско-украинском наречии, и, с первого раза, объяснили, что оставляют нас жить рядом с ними, но под страхом смерти: – мы не имеем права заходить в их комнаты, не имеем права обращаться к ним по любому поводу. Мы должны мыть им сапоги, убирать при них комнату, если они позовут, топить плитку, чтобы у них было тепло в одной комнате (вторая – не отапливалась) и вообще делать все то, что они скажут. Пищу готовить им не надо, они едят в своей столовой, а для ужина и завтрака – у них есть сухой паек, консервы , спиртовки для разогрева и т..п.. Если в доме будет холодно, мы будем ночевать на улице.