Доживем до понедельника. Ключ без права передачи. Наталья ДолининаЧитать онлайн книгу.
родные мои… Спасибо… только не делайте из этого культа… Да разве подарки дороги, золотце мое? Дорого внимание…
Только один раз встретились в этой возбужденной сутолоке взгляды Мельникова и Наташи. Встретились, чтобы сказать: забудем вчерашнее, этот казус у Театра оперетты – он глупый, и нагружать его смыслом не надо… простите.
Раздался звонок на уроки.
Мельников вышел сразу, раньше других: очень уж шумно стало в учительской.
Ребята разбегались по классам.
– Илья Семенович… – услышал Мельников позади себя невеселый робкий голос. Обернулся – это Люба Потехина, рыженькая, с белесыми ресницами, некрасивая.
– Да?
– Илья Семенович, – глядя не на учителя, а в окно, терзая носовой платок, заговорила Потехина. – Вы от папы моего ничего не получали? Никакого письма?
– Получил. – У Мельникова твердеет лицо. – И вот что прошу передать ему…
– Не надо, Илья Семенович! – перебила девочка. – Вы не обращайте внимания. Он всем такие письма пишет, – объявила она с мучительной улыбкой стыда.
– Кому – всем?
– Всем! В редакции. Министру культуры даже. Зачем артистов в кино не в тех позах снимают, зачем пьют на экране – до всего ему дело… Вы извините его, ладно? А главное, не обращайте внимания.
Он машинально поправил ей крылышко форменного фартука:
– Хорошо. Иди в класс.
Потехина убежала.
Усмехаясь своим мыслям, Мельников стоял у окна, напротив двери девятого «В», куда с оглядкой на него прошмыгивали опаздывающие…
Учителя расходились по классам.
Спешил мимо Мельникова старичок-географ Иван Антонович. Глядя на него детски ясными и озорными глазами он сообщил:
– А у меня, друг мой, сегодня новый слуховой аппарат. Несравненно лучше прежнего!
(Ох, должно быть, несусветное и беспардонное вытворяют над ним в пятых, в шестых, а не исключено, что и в старших классах! Сострадание – знают ли они в наше время, с чем это едят?)
…Когда Мельников уже входил в девятого «В», его попридержала за локоть Наташа, задохнувшаяся от бега:
– Илья Семеныч, пустите меня на урок!
– Это еще зачем?
– Ну, не надо спрашивать, пустите, и все! Я очень хочу, я специально пришла раньше.
Неизвестно, кто был смущен сильнее: она своей просьбой или он – невозможностью отказать. Отказать-то он мог, ясное дело, только за что обижать, чем отказ мотивировать? Если она лишний час сна оттяпала у себя – надо признать, поступок, и лестный, как ни крути… Мельников пропустил Наташу впереди себя.
Ее стоя встретили удивлением и англоязычной приветливостью:
– Good morning!.. Look, who is coming! – Why? Welcome!.. How do you do?[5]
Она села за последнюю парту, и на нее глазели, шепотом обсуждая, в чем причина и цель этой необычной ревизии… Мельников хмурился: начало было легкомысленное.
– Садитесь, – разрешил он, снимая с руки часы и кладя их перед собой.
– Ну-ка, потише! В прошлый раз мы говорили о Манифесте семнадцатого октября,
Доброе утро!.. Смотрите, кто пришел! – Зачем? Добро пожаловать!.. Как дела?