Синдром Кесслера. Андрей ЗоринЧитать онлайн книгу.
ное. Пока оно скрыто от посторонних взглядов, лишь яркий, чистый свет сквозь прорехи Вселенной намекает о невероятной красоте, спрятанной во мраке. С Земли этого никогда не увидеть. Из-за атмосферы свет звезд – неровный, мерцающий, меняющий оттенки. И только здесь можно по-настоящему разглядеть, как прекрасен их истинный далекий свет.
Олега всегда завораживал этот момент. Ты стоишь один на один со Вселенной. Где-то далеко в надире1 плывет огромный, светло-голубой, с кудряшками облаков земной шар. Между тобой и планетой – тоненькая, маленькая, по сравнению с окружающим миром, рукотворная конструкция. Космическая станция «Валерий Поляков»2. Все, что тебя удерживает сейчас как от падения вниз, так и от полета в бесконечность, – это восьмиметровый страховочный фал, которым Олег пристегнут к тонкому поручню.
– Олег! Олег! – раздался голос капитана в наушниках. – С тобой все в порядке? Ты куда пропал?
Черт! Голос в наушниках разрушил все волшебство, и окружающее пространство моментально потеряло свое величие. Он вернулся в реальность, осознавая, что стоит не «один на один со Вселенной», а на четвереньках в весьма неудобной позе, на условной крыше модуля «Теплица».
– Да, командир. Все нормально. Просто немного замечтался! – ответил он в рацию. – Достаю скребок, подготавливаю поверхность.
– Подтверждаю, – пришел ответ. – Готовь поверхность к герметизации. – Рация немного помолчала, и капитан мягко добавил: – Понимаю тебя, сам каждый выход смотрю по сторонам и до сих пор не могу поверить, что я здесь.
– Так, ребятки, давайте с делом закончим, потом поболтаем, – подключился к разговору контроль с Земли. – Олег, ты уже девяносто семь минут там, телеметрия показывает, что у тебя температура на полтора градуса поднялась. Как самочувствие?
– Самочувствие в норме. Хотя охладиться немного не помешает.
– Понял тебя, сейчас сделаем.
По телу пробежала живительная прохлада, из ЦУПа3 немного понизили температуру внутри скафандра. Конечно, в экстренной ситуации Олег мог и сам отрегулировать температуру, но по правилам это было запрещено. Резкое переохлаждение, как и перегрев, могут отрицательно сказаться на самочувствии космонавта. А если ему станет плохо, кто сможет ему помочь, и самое главное, кто тогда сможет выполнить его работу? А работа эта очень важна. В данный момент он был занят герметизацией очередного отверстия, образованного попаданием микрочастицы мусора. Отверстие было небольшим, давление внутри станции снижалось некритично медленно, но тем не менее с этим нужно было что-то делать.
Олег достал из сумки с инструментом скребок, растянулся, покрепче упираясь в поручни, чтобы максимально снизить инерцию, и стал зачищать поверхность вокруг отверстия. На Земле такая работа заняла бы минут пять, а то и меньше, здесь же, на высоте почти шестисот километров от поверхности, стоя на четвереньках в толстом неудобном скафандре, работать было сложно. Как бы ни старались конструкторы сделать подвижные сочленения более гибкими, все равно, для того чтобы согнуть-разогнуть руку или даже просто удержать инструменты в руках, приходилось прикладывать немалые усилия.
– Подготовку поверхности завершил, – отчитался Олег в рацию. – Перехожу к следующей стадии.
– Подтверждаю, – ответил командир. – Давай уже заканчивай там, и обедать будем.
Олег облизнул пересохшие губы и приложился к загубнику питьевой воды. Каждый выход в открытый космос невероятно выматывал и требовал огромного количества энергии. Аппетит пробуждался нечеловеческий. Олег почувствовал, как заурчало в животе, и сделал еще пару глотков воды, чтобы хоть немного утолить голод.
– Ребят, ну правда, хорош трепаться! – вмешался диспетчер. – Следующий этап подтверждаю.
Олег убрал в сумку скребок, достал тюбик с гермопастой и специальный ультрафиолетовый фонарь. Выдавив пасту на пробоину, он разровнял ее и, включив фонарь, направил на заплатку.
– Говорила мне мама: «Иди в стоматологи», – хихикнул капитан в рацию. Он наблюдал за работой напарника через камеру, установленную на шлеме. – Вот чем мы занимаемся? Да практически тем же самым – ставим пломбы. Только в космосе. Ну что там, доктор, когда можно будет кушать?
Шутка эта была настолько избитой, капитан ее повторял каждый раз, когда один из них выходил в открытый космос для ликвидации последствий столкновения с космическим мусором, так что Олег не отвечал на нее, сосредоточенно наблюдая за медленно сменяющимися цифрами обратного отсчета на фонаре. Наконец на табло загорелись нули. Паста затвердела, работа на сегодня выполнена.
– Прошу подтверждения с внутренней части модуля, – запросила Земля.
– Подтверждаю! Модуль «Теплица» герметичен, давление восстановлено до нормального и находится на отметке семьсот шестьдесят миллиметров ртутного столба. Доложил командир корабля, капитан Владимир Горшенин. Работу провел бортинженер капитан Олег Чурлин.
– Ну вот, всегда бы так. Знаете же форму доклада, – усмехнулся в наушнике
Нади́р (от араб. نظير назир, «напротив») – это направление, указывающее непосредственно
Валерий Владимирович Поляков (27 апреля 1942, Тула – 7 сентября 2022, Москва) – советский и российский летчик-космонавт, Герой Советского Союза и Герой Российской Федерации (один из четырех людей, удостоенных обоих званий), инструктор-космонавт-исследователь отряда космонавтов ГНЦ ИМБП. 66-й космонавт СССР и России, 210-й космонавт мира. Обладатель мирового рекорда самого длительного полета в космос (437 суток и 18 часов в 1994 и 1995 годах, на борту орбитальной станции «Мир»).
ЦУП – Центр управления полетами, располагается в г. Королеве МО – базовый центр управления космическими полетами Госкорпорации «Роскосмос». Обеспечивает комплексное управление полетами пилотируемых и автоматических космических аппаратов, а также российским сегментом Международной космической станции.